Последняя из рода сирен - Мария МакГальма
Я его убью.
Глава 56
Да, это глупо. Убить Асфара невозможно. Он неубиваемое существо, порожденное демоном с северных земель — хроновиком. Только этот демон способен забрать у него бессмертие. Но здорово подпортить ему жизнь тоже можно. Ради того, чтоб увидеть ненависть на его красивом лице и ощутить вкус победы на кончике языка — я была готова на многое.
Тело дяди Мирона пришлось бросить. Асфар не поможет мне его похоронить, в этом я была уверена. Я уже просила его защитить дядю, и вот чем все закончилось.
«Ты отлично справилась, Саента»
От голоса Черного Бога я чертыхнулась и взвизгнула.
«Не думал, что выйдет с первого раза»
Я сама не была уверена, чудом осталась жива. Проверять какого это, когда зубы удильщика перекусывают хребет пополам, не хотелось.
«Теперь нужно плыть в сторону…»
— Я знаю! — зло воскликнула я, вытирая злые жгучие слезы кулаком. — Но дядя…
«Его придется оставить здесь. Отпусти его, Саента»
Отпустить? Бросить в пучине морских вод? У него даже не останется могилы, куда бы я смогла прийти…
«Это всего лишь тело, твоего дяди там больше нет. Люди придумали эти бесполезные ритуалы для самоуспокоения. Его смерть была мгновенной и даже в какой-то степени гуманной. Он не мучался, он просто…»
— Заткнись. — прорычала я, впиваясь когтями в плечо трупа.
«Плыви к Темному Континенту, больше тебе там делать нечего. Остаток пути преодолеем под водой»
Там, это на Разящей Мэри.
Я выругалась сквозь зубы.
— Мне нужно кое-что сделать.
«Саента, лучше не рисковать»
— Ты не остановишь меня. Раз моя кровь на алтаре, то подождешь пару часов! У меня незаконченное дело.
Голос в голове предусмотрительно промолчал, замечая мой гнев и решительность, а я, отпустив руку дяди, развернулась и поплыла ко дну, не оглядываясь. Я никогда уже не смогу с ним нормально попрощаться благодаря Асфару.
Слез не было. Была усталость и жажда мести. Нужно успеть подготовиться.
Солнце в последний раз лизнуло океан где-то очень далеко отсюда и скрылось за горизонтом. Потемнело очень быстро.
Собрав на морском дне необходимое, я подплыла к Разящей Мэри. Солнечные кристаллы освещали палубу, сосредоточенные матросы разделывали тушу удильщика и уносили куски куда-то в складские помещения. Интересно, что стало с Хавьером и его дочерью-химерой? Асфар до сих пор ищет проныру-лекаря или уже нашел? Да и какая разница, вот они — знакомые лица. Все передо мной, на вид живые и невредимые. Роберт только что скрылся из виду, спустившись по лестнице вниз, значит, его не слопала химера. Позади Гарда, стоявшего у борта, лежали тела, покрытые до пят темной тканью. Их было много… Интересно, а куда они дели выживших? Выпили всю кровь или взяли в плен на закуску? Я была уверена, что Археона на судне нет. Этот изворотливый засранец точно успел сбежать.
Мне бы очень хотелось, чтобы мои новоприобретенные друзья хоть немного переживали о моей судьбе, но тут работа ценилась прежде всего. Какие сопли, когда надо работать? Рассказал ли им Асфар о том, что видел меня с русалочьим хвостом или матросы считают меня погибшей? Они все так же работают не покладая рук, трудятся на благо своих карманов, чтоб не пропала даром туша огромной зубастой твари. Вон Джеф с синяками под глазами ожидает очередную порцию белого мяса с ведрами в руках. Он не поет песни и не насвистывает задорные мотивы как раньше. А вон Инга и Сенг драят палубу, оттирая доски от крови и слизи. Тоже выглядят уставшими… Да и кому понравится драить пол? А вон Гард, уперевшись мощными локтями в перила, всматривается в непроглядную темноту морских вод. Он выглядит потрепанным, но это скорее всего из-за того, что пришлось вступить в бой.
А быть может они грустят из-за меня, но остановить Асфара никто не в силах. Как и слово поперек ему сказать некто не может. Но ничего. Мне не нужна помощь, я справлюсь сама.
Я подплыла к корме и радостно щелкнула языком. Большая форточка в панорамном окне душевой была открыта. В помещении было темно. Отлично.
Мне пришлось взять в зубы веревку и вцепиться когтями в деревянный борт. На конце веревки был привязан булыжник, своим весом он оттягивал голову назад, но я упрямо подтягивалась на руках вверх. Достигнув цели, я перевалилась через окно и на прохладный кафель душевой уже наступили мои босые ноги. Оборот в человека был быстрым и болезненным, но это получилось само собой. Я усмехнулась и втащила за веревку булыжник. Аккуратно положив его на пол, я направилась в каюту.
Асфар сидел на моей кровати. В комнате царил полумрак, горел всего один солнечный кристалл.
Капитан дремал. Его согнутые в локтях руки покоились на коленях, растрепанная голова свисала вниз. Он выглядел измученным и очень уставшим. Заметив движение, он поднял голову, хмуря темные глаза, а в следующую секунду они чуть не вылезли из орбит. Асфар подавился и закашлялся.
Еще бы.
Девушка, которую он ласкал прошлой ночью, не снимая с нее платье, сейчас стояла перед ним полностью обнаженная, дерзко вздернув подборок вверх, нахально улыбалась ему в лицо, ничуть не смущаясь своей наготы. По гладкой белоснежной и упругой коже стекали капли воды. Эта история могла закончится по-другому, если бы этот мужчина не убил ее дядю и потом не обрубил тросы с клеткой в надежде, что девушка захлебнется морской водой и утонет.
В моих глазах блеснули презрение и ненависть, и Асфар это увидел. Перепуганный мужчина вскочил на ноги и пошатнулся, будто был не в силах поверить в то, что я стою перед ним живая. Его лицо, замызганное в чужой крови, исказилось от боли, страха и наигранной радости.
— Саента… — мужской хриплый шепот походил на стон, но я взмахнула рукой, призывая его к молчанию. Его ошарашенные глаза лихорадочно бегали по моему телу, бегло осматривая каждый изгиб и выпуклость. Я усмехнулась, наслаждаясь тем, как он пытается смотреть мне в глаза, но отвлекается на все остальное. Мужчина…
— Ты расстроен? — излишне весело спросила я, делая медленные шаги в его сторону, плавно покачивая бедрами. Моя ладонь легла на талию и соскользнула вниз, оглаживая бедро. — Вот она я, живая… Какая неудача, правда?
Асфар судорожно сглотнул, а я сделала еще шаг ближе к нему, повторяя свой вопрос. — Ты расстроен?
Я ослепительно улыбалась, в то время как мое сердце разрывалось на части.
