Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова
Воспоминания о подлом сговоре отца и сына против дочери вихрем пронеслись в голове Донны. Нет, ни за что она не вернется в Велирию. Здесь, под боком у Таллена, пусть и не видящего в ней женщину, ей гораздо спокойнее.
— Кто посмел? — спросила королева резко, чтобы отыграть выбранную роль до конца. Придется даже казнить спасителя, вместо того, чтобы отблагодарить за подаренную свободу.
— Никак разбойный люд нагрянул! Утром проснулись, а там… побоище. Все в крови.
— Украли что-нибудь ценное? — да и пусть бы все украли, за освобождение от брата Донна и большее отдать готова. Но надо держать лицо.
— Да нет, вроде. Наверное, не успели, — управляющий растерялся. Думал королева бросится в рыдания, вызовет советников, а она… Правильно говорят, каменная. И в радости, и в горе. Ни одна жилка на лице не дрогнет. — Только вот старуха Санара да…
Королева побледнела.
Управляющий вытер рукавом пот со лба. «Дождался проявления чувств. Сейчас начнется».
— Что Санара? Тоже убили?
— Убегла.
Донна подалась вперед. Ее тонкие пальцы сжали обивку подлокотников и сделались похожими на когти хищной птицы. Произошло худшее, что могло случиться. Не дай боги, повитуха откроет рот!
— Своими глазами хочу все видеть.
— Мама, я с тобой! Только распоряжусь, чтобы заложили экипаж! — Дрейг бросился к двери.
Королева покачала головой.
— Кто-то должен остаться в столице, сын. Боюсь, известие о смерти Гванера всколыхнет наших противников. На границе и так неспокойно.
— Я пошлю отцу туда весть!
— Жди меня здесь, Дрейг. Я сама справлюсь.
Красивейший из древних замков Флорж-Гар-Ре пугал тишиной, нарушаемой лишь хлопками траурных стягов, тревожимых ветром. Даже высокие стены, выложенные из светло-серого камня, в закатных лучах Лейрены казались мрачными. Тени многочисленных башен, подобно траурным лентам, полосовали пространство крепости.
Слуги, выстроившиеся у парадного входа по причине прибытия королевы, жались друг к другу и не смели поднять голов. Не уберегли своего господина, а потому со страхом ждали расправы. Вдруг предатель, пустивший отряд врага за крепостную стену, среди них. Никому не приходило в голову, что столько трупов после себя может оставить всего лишь один человек.
Донна прошла мимо жителей замка, как мимо пустого места. Черная кружевная накидка не скрыла ни бледности лица, ни презрительно сжатых губ. Что челядь против ее брата? Пыль под ногами. Спали, мерзавцы, не пришли на помощь Гванеру. Носа не высунули, когда стражников у дверей милорда будто бешенных псов в загоне по одному уничтожали. И после этого говорят, ничего не слышали? Да быть того не может!
— Где мой брат?
— В ледник снесли. А остальных вчера похоронили. Все ж таки три дня прошло, — управляющий замком знал, что королева ненавидит путешествовать по воздуху, а потому задержалась в пути дольше ожидаемого. Там, где на виверне достаточно нескольких часов, в карете и трех дней не хватит. Никто не понимал, отчего в Донне жила ненависть к драконам. То ли боялась самих ящеров, хоть и уверяли ее наездники, что те поддаются выучке и весьма разумны, то ли не могла пересилить страх высоты. — Считай, весь отряд стражи полег. Даже Верхир, что в подземелье дежурил, погиб. Этого, правда, придушили. Раздели зачем-то и придушили. Мы сначала думали, спит. А оно вона как.
Донна едва заметно дернула бровью.
— Кого Гванер держал в подземелье?
— Безумную старуху, что на непонятном языке шамкала, да оборванца никчемного. Так, шваль безродная.
— Снимите простыню, — Донна дождалась, когда брата, лежащего на застеленных ковром плоских глыбах льда, осветят факельным огнем. Подошла ближе, всмотрелась в обескровленное лицо. Губы покойника кривились в улыбке. Она помнила эту улыбку. В страшных снах, до самого рождения сына частенько тревожащих ее, Гванер-насильник улыбался так же.
— Что он делал перед смертью?
Управляющий замялся.
— Говорите, ну!
— Ваше Величество, мне неловко… — голос мужчины дрожал. Здоровый, широкий в плечах и красный лицом, он сгибался чуть ли не пополам, чтобы его ясно слышала королева.
— Гванер был не один?
— Никак нет. Ба… девка была. В его в покоях на полу женскую одежду нашли, — управляющий полез в карман, достал скомканный платок, вытер лоб. Изо рта пар валит — в леднике стоят все же, не под солнцем, а этот потеет. — Никак голой убежала.
— Покрывало унесла, сволочь, — экономка громыхнула ключами.
— Мы еще нашли длинный светлый волос, — кто-то за спиной подал голос. — Не такой как у господина, длинней и… другой.
Донна грустно усмехнулась.
— Очередная шлюха?
— Не похоже. Шлюху за грудки таскать не надо, — вновь заговорил управляющий, — а эта, похоже, сопротивлялась. Пуговки с мясом выдраны, хотя ткань на платье добротная. На нижней сорочке капли крови. То ли из носа, то ли из разбитого рта…
— Лорд был одет?
— Почти, — управляющий перешел на шепот. — Он только штаны спустил.
— Оставьте нас с Его Высочеством. Все.
Мужчина торопливо вдел факел в кольцо и, понукая сгрудившихся слуг, покинул погреб.
Донна подошла ближе к покойнику. Поправила роскошные волосы, что падали на лоб брата, провела по ним, будто расчесывая, пальцами. А потом, накрутив на ладонь, потянула вверх, заставляя голову подняться навстречу своим губам. Горячо зашептала в ухо Гванера:
— Ты получил свое, падаль. Нашлась та, что ответила. Жаль, что ограничилась только горлом.
Донна брезгливо вытащила руку из волос. Голова брата откинулась назад, явив страшную рану на шее.
Долго задерживаться в замке Донна не желала. К моменту ее отъезда прибыл Таллен с отрядом егерей. Дружеские объятия супругов, обмен словами, за которыми слишком мало истинных чувств. Никто не любил Гванера. И вряд ли кто-то будет оплакивать.
— Я найду убийц.
— Найди, мой супруг, и покарай.
«Вот и Таллен не выглядит удрученным. Деловит, споро расставил людей, сыплет поручениями. И форма капитана егерей ему идет. Почему он ее носит? Ведь по воинскому званию далеко не капитан».
— Крепись, Донна. Рубдриху я уже написал. Тело Гванера отправлю в столицу сегодня же.
— Отец заберет его на родину. Место Велирийского принца в семейном склепе, — Донна села в карету, грустно улыбнулась провожающему ее мужу. Даже спустя много лет