"Кэшбек" для Судьбы и учеба вне правил - Татьяна Мираббилис
— Но Майя не робкого десятка. Отпор дать может. И весьма ощутимый.
— Значит, серьезных инцидентов не было? Повезло тебе.
Линар опасно улыбнулся, глаза блеснули.
— Последний, кто имел неосторожность что-то «иметь» к Майе, белеет костями среди песков.
— А как же «Хранитель»?
— Из любого правила есть исключения. Особенно, если их поискать. А Судьба встала на мою сторону.
Упоминание о богине неприятно резануло слух. Эристел сжал зубы.
— Кто же так неосторожно посмел посягнуть на твое сокровище? — немного погодя, Эристел продолжил расспрос.
— Старый вожак львиного прайда.
— Ты подселял Майю к львице?
— Нет, но она почему-то привлекала его в любой ипостаси — и человеческой, и в теле любого животного. Шел по следу, словно одержимый.
Часть 5. Глава 8. Последний бой
К месту стоянки паукомонстра и медоедов удалось подобраться незаметно. Каменистая поверхность этой части Саванны способствовала задуманному как нельзя лучше. Сегодня адептов разбили по другому принципу, не давая противнику стратегической форы. Небольшие группы по несколько особей укомплектовывались адептами разного направления. Новинки для монстров представляли из себя самостоятельные боевые единицы. Они могли мобильно передвигаться во время схватки, не ломая и не внося сумятицу в общий сторой, и действовали сообразно ситуации. Связующий строй состоял из нескольких человек, одновременно несущими на себе обязанности мозговых ядер свободных групп. Гарэд Совел, Эристел, Линар и Майя занимали центр. Между ними стояли самые сильные адепты. Фланги по краям прикрывали кошки. Со стороны тыла подтягивалась «тяжелая артилерия» из слонов и носорогов. Они подходили по одному, с разных сторон, не привлекая к себе внимания. Но все оказались в нужном месте, в нужное время.
— А мы здесь погулять вышли, — Черная Мамба язвительно прокомментировала сверхстранное зигзагообразное движение двух тучных носорогов разного окраса. — И внезапно втретились: один гусь серый, другой — белый.
Ч. М. в Саванне уже знали все. После первого боя весть о ней быстро разлетелась. Противник держал ухо востро, а желающие жить тихо и мирно восхищалиль молча и изподтишка. Ее своеволие не уменьшалось, что безумно злило Эристела, а декана боевиков, вообще, сводило с ума. Но не признавать ее одной из самых боеспособных единиц было глупо. Каждая ее несанкционированная вылазка, как ни странно, оказывалась полезной, а для противника — убийственной в прямом смысле слова. Её «вышла погулять» сопровождалось новой связкой оторванных голов змей разных мастей, а потертый кожанный комплект одежды сменился на новый и эластичный, с рисунками по местной змеиной моде.
Боевик ругался и грозился разобраться с адепткой «дома». Эристел молча придерживался той же позиции, но в отличии от друга точно знал мотивы поступков адетки Кандагар. Сегодня он поставил ее слева от себя. Дальше соединительным звеном шел Тиноб, за ним декан Совел. Справа от ректора стояли братья тайпаны. За ними — хранители. Девушка с интересом поглядывала на почти тёзку своего суженого. Линар со стойкостью «оловянного солдатика» не замечал этого.
Первыми ударили стихийники. С расстояния. Над станом противников разверзлись небеса, и море воды вылилось на небольшой пятачок равнины. Следом сорвался морозный, промозглый ветер, нехарактерый для этих теплых мест. Мокрые шкуры медоедов покрылись острой ледяной коркой, заставляя животных сгрызать ее с себя острыми, как лезвие, зубами. Животные обрывали лёд, вместе с приставшей к ней шкурой. Вспарывали дубленную толстую кожу — собственную непробиваемую защиту, — от холода не чувствуя боли. Скрюченного монстра гоняло из стороны в сторону. Его тяжелая голова не позволяла заиндевевшим паучьим лапкам обрести опору. Он то захлебывался в потоке воды, кишащих телами мертвых змей, то отплевывался местными сородичами в виде таких же скрюченых мохнатых клубков.
— Не вовремя пауки решили переметнуться, — злорадно подытожил мэтр Совел.
Адепты уже вплотную подошли к лагерю противника и могли воочую наблюдать за происходящим. Со стороны горизонта послышался вой — гиены гнали стаи собак. С боку к ним присоединились охранники каменного портала.
Впереди всех неслась вожачка гиеновой стаи. Пятнистая крупная тварь, больше похожая на рахитного волка-недоростка одним своим видом вызывала стойкое отвращение. С приоткрытой пасти стекала тягучая слюна. На каждом шаге галопа она рвалась на капли, налипая на ворс вокруг морды.
Сузби блеснула зубами и развернула свою тройку в сторону Майи. Ее глаза полыхали. В них бурлил вулкан — бешенство, вросшее в клетки мозга. Девушка для нее была не просто слабым звеном, легкой добычей. Во взгляде Сузби было нечто личное — ненависть.
Раас вздыбил холку, обнажил зубы. Оба носорога поменяли позицию поближе к девушке, ограничивая пространство вокруг нее острыми метровыми рогами. Тот, кто попытался бы напасть на хранительницу, рисковали быть нанизанными на уникальные шампуры или затоптанными широкими подошвами грузных животных. Да только Сузби это не останавливало. Безумие давно поселилось в ее голове. Два сопровождающих ее самца-медоеда казались ей достаточным оружием против любого зверья и людишек. Ей нужна была Майя. Ее кровь и вырванное нутро. Невнятные мысли давно бродили в голове хищницы. Но гиена не могла уловить связь. Мысли неясным образом крутились и останавливались на этой несуразной человеческой фигурке, над которой так трясся Хранитель. Его очевидная тревога делала выбор Сузби предопределенным.
Стая гиен и гиеновых собак пронеслась сквозь лагерь зверопаука, как огромный, безжалостный, костяной гребень. Они выталкивали перед собой дезориентированных, но все еще дееспособных особей. Погибших — втаптывали в песчанно-грязевую жижу.
Под горячим солнцем быстро пришли в себя, и монстр, и ободранные медоеды. Озверевшие от ран, они рвались вперед. Их лидер выстукивал странную дробь по сухой твердо-каменистой поверхности.
На лице Эристела оживилась виноградная лоза. Из пальцев некроманта полезла тьма. Она послушно укладывалась перед адептами мягким ковром, отделяя их от надвигающегося противника.
Первыми во тьму изначальную вклинились медоеды. Тьма облепила лапы зверей, словно клей. На всей скорости они зарывались мордами в темный непрозрачный кисель, тяжело переставляя конечности. Сзади на них налетали все новые собаки и гиены. Мертвый кисель и их принимал в распростертые объятия. Нападавшие, чьи морды погружались во тьму, больше не поднимались. Чавкющие звуки раздавались все чаще. Тьма, выпущенная на волю, питалась, забирая свое.
Но звери напирали. Ближнего боя было не избежать. Тьма облизнулась, как живая, но ступивших на ее ковер боевиков не тронула, повинуясь незримому приказу некроманта. Адепты мэтра с подозрением перехватили бразды правления от магистра, а Черная Мамба довольно оскалилась в клубящуюся мглу.
В вязких темных клубах замелькали лапы, руки, ноги. Клацали зубы и слышался свистящий звук змеиных хвостов. Со всех сторон раздавались здавленное харчание, визги
