Когда падает небо 1. - Алиса Чернышова
И вот здесь время для разговоров прошло: он, предсказуемо, сорвался. Орал что-то про женщин-шлюх, неблагодарных тварей и прочее — Эмилия не слушала. Она примерно знала текст.
Его сила, беспорядочная, удушающая, пропитанная страданием, рванулась к Эмилии…
И разлетелась о её щит.
— Ты же не думаешь, что эта бабушка умеет только печь пирожки? — пробормотала она себе под нос. Чары, которые она сплетала во время их задушевного разговора, рванулись вперёд.
На его стороне была сырая сила, ярость и молодость.
На её стороне были опыт множества битв, расчёт и решимость… А дальше всё слилось в круговорот магии и силы.
Они носились тенями, клубились туманами, и Эмилия чувствовала с сожалением, как быстро сбивается дыхание — но ещё радовалась.
Она уйдёт в бою. Она составит компанию своему сыну. Возможно… очень может быть, что это не худшая из судеб…
Будь она моложе, она бы потешилась подольше. Ещё немного боя, ещё немного свободы, ещё немноо существования… Но это тело, ещё не безнадёжно старое, уже уставало возмутительно быстро… Потому она не стала тянуть.
Время пришло.
Связующая печать, смешанная с печатями изгнания и жертвы, легла между ними, оплетая кровной, божественной и магической нитью.
Мои и твои ошибки. Мои и твои слабости. Моя и твоя кровь.
То, что мы делим на двоих.
Здесь всё кончится.
— Что ты делаешь?! — заорал он.
Разве не очевидно? К чему задавать глупые вопросы даже сейчас?
С другой стороны, время для упрёков, уроков и слов давно истекло.
Она прикрыла глаза, потянувшись одновременно к своей Богине и к самой своей сущности, которую в некоторых верованиях принято именовать вечной силой или душой.
Может, я не любила тебя так, как тебе того хотелось.
Я не могу этого изменить.
Любовь не меряют, её дают не по заслугам, её невозможно заслужить, равно как невозможно заставить себя любить больше или меньше.
Любовь слепа. Любовь жестока.
Я делала для тебя всё, что диктовал долг. Я учила тебя так, как учили меня.
Возможно, это было моей ошибкой. Возможно, нет.
Ты выбрал свой путь, и он привёл тебя сюда. Эта ошибка только твоя, но над ней довлеет моя тень.
Здесь и сейчас все долги между нами будут оплачены.
Тот, кто стал личем путём поглощения других, не имеет прав на дальнейший путь. Его смерть станет окончательной. Если только…
Да позволят хранители Порога тебе пойти дальше, сын мой.
Пусть сущность твоя освободится от оков и, вопреки свершённому, следует дальше цельной. Да будет следующая жизнь её счасливой.
Да свершится моя воля. Да будет мне даровано это милосердие.
Да будет сущность моя залогом и ценой.
Пусть жертва будет принесена и принята.
Сын мой, пусть наши земные пути тут кончатся, а вечные пути тут разойдутся: мой будет навек завершён, твой продолжится в мире, что станет к тебе добрее, чем этот.
Об этом я прошу.
Слово моё не свернуть, и да будет так ныне и после, всеми поворотами Колеса.
Да свершится моя воля!
* * *
Когда холодные щупальца чёрной пустоты потянулись к ней, принимая жертву, Эмилия только закрыла глаза.
Пустота. Тишина. Небытие.
Кого-то, наверное, это пугает — уйти навсегда.
Не её.
Она приветствовала эту тьму, скользила за ней по волнам небытия, пустоты и вечной тишины.
Часы остановились.
Я буду летать среди звёзд. Я буду материей и пространством. Я буду…
— И не надейся.
Эмилия содрогнулась, услышав этот голос — и зашлась в кашле, судорожном, болезненном, каким он и должен быть при первом в жизни вздохе.
Она уставилась в бездонное звёздное небо, коронованное вершинами древних пихт.
Она дышала.
Она жила.
Как это возможно?
Почему? Жертва не принята? Её душу, покорёженную множеством способов, не посчитали достойной платой? Марон теперь будет уничтожен?!
— Да пойдёт твой отпрыск дальше… Даже если лично я считаю, что он того не заслуживает. Но не мне судить, правда? А Она решила быть милосердной. Потому я открыла для твоего мальчишки дверь.
Эмилия медленно повернулась.
Ярче звёзд в небесах, ярче кружащих вокруг светляков-душ сияли глаза вещей птицы Сирин, пребывающей в полной трансформации.
Неожиданно. Не только песня, но и превращение…
Оставляя девчонку наедине со стихией, практически провалившуюся в мир мёртвых, почти порабощённую голосами, Эмилия не рассчитывала, что она сумеет вернуться. Её развитие происходило слишком быстро, чтобы можно было сделать что-нибудь, столкновение с водами Вечной Реки было слишком стремительным…
Там, в подземелье, оставляя девчонку за собой, она окончательно поняла, что та обречена. Она увела мальчишку просто для того, чтобы он не питал пустых надежд.
Эмилия наложила на птенца проясняющие чары просто как шанс, обязательство перед этим существом, выполнение обещания.
Она не ожидала, что то, что называет себя Кирой, сумеет вернуться назад…
Эмилия прищурилась, увидев на шее у птицы кулон с водами Вечной Реки. Был ли он там всегда? Если да, то это многое объясняет.
И как девочка сумела сохранить своё сознание в той самой воде; и что она жива, потому что у неё есть, очень серьёзный покровитель.
— Ценю твою понятливость, — сказала Сирин. — Очевидно, на тебя мне не придётся тратить лишних слов. Но учти, что этот по этому поводу твои губы должны быть сомкнуты. И они будут.
Эмилия понимающе кивнула.
Она, в целом, не сомневалась, что Сирина приберут к рукам довольно быстро. Но всё же не ожидала, что настолько… И, в любом случае, о таких вещах и впрямь безопаснее молчать. На этом свете не так уж много существ, которым по силам держать в своём саду подобных птичек; Эмилия категорически не желала сталкиваться ни с одним из них.
— Твой земной путь не кончается здесь, — продолжила птица. — Можешь считать это или благословением, или проклятием, или благодарностью за спасение, или наказанием за предательство. На твой вкус, все варианты будут справедливы. В любом случае, ты ведь знаешь свойства этой воды? Выпитая или вылитая, она станет ключом в мир иной.
Эмилия медленно кивнула.
— Если выпить эту воду, мгновенно умрёшь и попадёшь в первую Бездну, — сказала она тихо. — Если прольёшь эту воду и воспользуешься ключом, то можешь попасть в Бездну, не умирая.
30
Сирин медленно склонила голову набок.
— Тот, кто выпьет воду, умрёт?..
— Верно. Один из сильнейших
