Проклятье Первородных - Мари Браулер
Вот теперь можно утверждать, что в прошлый раз ей не показалось. Стрелки, показывающие воздействие аппарата на бета-ритмы, остановились и очень медленно пошли в обратную сторону. В какой-то момент гипноза, мозг Клеона переходил предельное состояние и начинал посылать импульсы, что априори невозможно. Бета-ритмы, тем не менее, постепенно увеличивались.
— Клеон, где ты сейчас находишься? Что ты видишь? — Доктор усилием воли пытается сохранить профессиональный подход, несмотря на странности сеанса. Она должна докопаться до самого травмирующего видения.
— Лестница, как и в прошлые разы, на несколько километров вниз, — голос Клеона звучит еще тише. — Направление все время меняется, лестница закручивается во все стороны, каждый раз попадаешь в разное место.
— Стены. Покрыты неизвестными золотыми символами. Символы выжжены внутри базальтовой поверхности. Углубленные золотые линии в стенах, становятся все ярче. — Клеон говорит еще тише, но монитор показывает ускоряющийся рост бета-ритмов. Растет стресс, который переживает мозг.
— Клеон! Опиши пожалуйста, что ты видишь, — доктор возвращается к приему, чтобы заставить работать мозг Клеона.
Только так можно остановить зашкаливающие эмоции.
— По золотым символам и стекает густая маслянистая жидкость, — голос становится еще тише. — Вот откуда звук капель… Это не просто символы! Пресвятый Боже, именно так они и проходят сквозь стены. Вот почему она называла это проходами. Древние легенды… Врата в преисподнюю…
— Кто проходит сквозь стены? — профессионализм не помогает, вопрос срывается, доктор Монморанси не может справиться с удивлением.
— Капли… черные… густые… зловонная жижа, — Клеон почти шепчет. — Поднимаются прямо из маслянистых пятен. Невероятная скорость. Боже мой! Тысячи мечущихся отростков. На них еще сотни наростов. Все лопается, сливается и смешивается. Форма. Как быстро они собираются в форму…
— Невероятно! Просто невероятно. Истинная природа первородной материи. — Голос Клеона становится громче, мозг ученого пытается выделить закономерности. — Фигуры. За несколько секунд, из зловонной жижи. Высокие фигуры. Отделяются от стен. Господи, сколько же их? Легион. Имя им легион…
Клеон замолкает, хотя пульс продолжает увеличиваться. Доктор Монморанси понимает, что ей приходится заставлять себя задавать вопросы.
— Клеон, где ты сейчас? Ты видишь скопление людей?
Дикий смех заставляет доктора снова вздрогнуть.
— При чем здесь люди? — Клеон говорит тихо, в голосе звучит горечь. — Другие. Чужеродные. Формы нет. Никакой. Могут распадаться обратно на молекулы и собираться в любой комбинации. Своего обличия нет. Клеточный хаос. Тотальное бесформие. Копируют и мгновенно принимают любой образ.
— Идут все дальше… Длинные коридоры… Везде черный базальт… — Все показатели на мониторе однозначно говорят о том, что нужно прекратить сеанс. Но доктор Монморанси молча наблюдает за Клеоном, потому что полна решимости раз и навсегда вытянуть из памяти, что же он видел.
— Со всех сторон тысячи черных фигур. Выступающие бугры, наросты, лопаются… Вытекает зловонная маслянистая жижа… Форма не закрепляется до конца…. Не могут справиться с мутацией… Не способны долго держать форму. Идут все вперед. К центру. — Клеон замолкает.
Доктор все же делает огромное усилие и задает вопрос:
— Что ты видишь в центре Клеон? Куда все приближаются?
— В центре каменный огромный базальтовый куб. Посередине лежит что-то белое. Все приближаются. Господи, сколько же их здесь? Новые постоянно появляются из маслянистых луж. Так и проходят сквозь скалы…
— На кубе в середине лежит что-то белое, не могу разглядеть, — Клеон говорит срывающимся шепотом. — Когда приближаются, снова выбрасывают из тел отростки… громадные… гигантские… омерзительные присоски…
Доктор Монморанси не может пересилить себя и задать вопросы. Да и какие вопросы можно задать на основании того, что она слышит?
— Все ползут к черному блоку. Окружают со всех сторон. Бесчисленные скользкие черные отростки тянутся к блоку. — Клеон тихо шепчет, и мониторы считывают критическое падение давления и зашкаливающий пульс. Сердце может не выдержать нагрузки и остановиться. Доктор не успевает принять решение остановить сеанс, потому что слышит душераздирающий крик.
— Боже всесильный и всемогущий! Да как такое может быть? Мерзость… Мерзость запустения… Невозможно, этого просто не может быть…. — После крика Клеон трудно разобрать еле слышное бормотание. — Я знаю, что они делают… Теперь я знаю… Белые беззащитные тела, опутанные тысячами скользких омерзительных отростков… Господи, зачем я это увидел?
— Я это уже видел… Нет, это не поглощение. Лучше бы разорвали на части. Лучше бы пожирали или выпивали кровь… Святый Боже… Сохрани и помилуй… Защити от всякого зла… — Клеон явно на грани, бормотание становится все труднее разобрать… — Разве можно представить такое? За что?
Доктор Монморанси задает вопрос не как психиатр. Долгое время она внимательно вслушивается в речь Клеона и понимает, что придется отказаться от теории «кодирования» травмирующих событий в образы. Ни один мозг в мире, даже такой сильный, как у Клеона, не способен придумать подобные картины.
Монморанси спрашивает, потому что не сможет потом спокойно жить.
— Что делают черные фигуры? Что лежит на черном кубе, Клеон? Ты говоришь о насилии? Ты видел, как совершалось насилие над кем-то?
— Насилие… какое просто слово…, — сдавленный смех. — Господи, да лучше бы это было изнасилование… даже самое жестокое, но человеческое.
— Белых тел почти не видно, опутаны скользкой густой слизью… Черная мерзость проникает внутрь и заполняет все… — Клеон шепчет, срываясь на плач. — Где же Бог? Если он есть, почему допустил такое? Чужеродное. Против человеческого естества… Да что же это такое? Отползают, медленно отползают от базальтового куба. Я не хочу видеть. Почему я все это увидел?
Доктор Монморанси не успевает пошевелиться, хотя давно должна была встать и отключить аппарат. Состояние Клеона критическое.
— Облако… Приближается… Нет, это не облако… Одна сущность… Самая могущественная… — Клеон говорит с трудом выдыхая после каждого слова, словно не может вдохнуть. — Тысячи вытянутых маслянистых пузырьков. Беспредельная воля и концентрация. Распадается и собирается обратно.
— ANAS ENERON! — Доктор никак не ожидала, что снова услышит мерзкий хрипящий шелест, царапающий мозг сильнее самых острых ножей.
Подсознательно она бросает взгляд на монитор, понимая, что после неизвестного шепчущего звука электрические импульсы, исходящие от аппарата, с огромной силой оказывают посылаются обратно. Мозг, способный оказывать такого уровня воздействие, должен быть без преувеличения могущественным.
— Anas Eneron. Erksomay ara melas Eneron, — едва различимый шелест в процессе восприятия человеческим
