Гимназистка. Нечаянное турне - Бронислава Антоновна Вонсович

– Пойдемте, Елизавета Дмитриевна, – напомнил Ли Си Цын. – Дмитрий, ты свободен.

Сказал он негромко, но как-то так, что у Песцова не появилось желания противоречить, и он мирно отправился переваривать пищу к себе в комнату. Я ему даже немного позавидовала. Пожалуй, я тоже была бы не прочь предаться сладкому послеобеденному сну: наполненный желудок тянул вниз и заставлял веки смыкаться. Хорошо, что в кабинете уже стоял для меня стул, на который я сразу села и украдкой зевнула, приложив руку к лицу. Но первый же вопрос Ли Си Цына заставил меня проснуться.

– Что хочет получить от вас Волков?

– Понятия не имею. Он говорит о каком-то артефакте, который якобы есть у меня, но который принадлежит ему по праву. Но у меня ничего такого нет, Рысьины, которые тоже считают, что артефакт их, уже все проверили. Княгиня предположила, что тайник в квартире зачарован на крови.

– Вот как?

– Но мне кажется, это лишь предлог, чтобы взять с меня клятву полного подчинения.

– Возможно, – согласился Ли Си Цын. – Такая клятва в случае столь строптивого члена клана лишней не будет.

– Меня в клан обманом заставили войти, – поморщилась я.

– Иначе вас обманом заставили бы войти в другой клан, поломав все планы Рысьиной, – не проникся моими бедами Ли Си Цын. – Это оправданный обман.

– Я так не считаю.

– Елизавета Дмитриевна, вы слишком юны, чтобы принимать решения. Какого рода артефакт от вас хотели получить?

– Никто толком не объяснил, – с непонятным мне самой удовлетворением ответила я. – Все ограничивались словами: «Поймешь сама, когда увидишь». Но поскольку я так ничего и не увидела, то и понимать оказалось нечего.

Ли Си Цын хмыкнул и взглянул на меня с непонятным интересом: – Отвод глаз, который на вас был, кто вас ему научил?

Говорить или не говорить? Впрочем, этот тип, похоже, уже имеет представление о моем уровне силы, да и придумать что-то правдоподобное вряд ли получится. Во всяком случае, не вот так, на ходу, под угрозой разоблачения.

– У Волкова подсмотрела и повторила. Это не слишком сложное плетение.

– Но и не слишком надежное.

– Лучше такое, чем никакое, – не согласилась я. – Только благодаря ему мне удалось уйти от Рысьиных.

– Почему вы сбежали?

– Потому что не хочу, чтобы они распоряжались моей жизнью. Фаина Алексеевна запланировала мне не слишком завидную участь.

– Поэтому вы сбежали в никуда?

– Почему в никуда? У меня есть направление от армии на кафедру целительства.

– Судя по тому, что рассказывал Дмитрий, вы там зароете свой талант. – Ли Си Цын прикрыл глаза, поэтому совершенно невозможно было понять, серьезно он говорит или шутит. – Армии куда больше нужны сильные боевые маги, чем целители.

– Не испытываю склонности к убийствам, – сухо ответила я.

– Но они куда лучше оплачиваются.

– Деньги не главное в жизни.

Ли Си Цын открыл глаза и неожиданно басовито не то хохотнул, не то хрюкнул. Посмотрела я на него с осуждением: такое поведение больше подходило Свиньиным-Морским, чем солидному песцовскому родственнику.

– В конце концов, это всегда можно совместить, – непонятно резюмировал он скорее для себя, чем для меня. – Ладно, Елизавета Дмитриевна, идите. Я буду думать.

– О чем?

– О том, что с вами делать.

Понятней от этого не стало, да и спокойней тоже, но из кабинета я все-таки вылетела, размышляя, не удастся ли незаметно выбросить останки подушки, если их еще не обнаружили, и не пострадают ли от этого слуги, один из которых возник у двери и почтительно проводил меня до той комнаты, в которую меня поселили.

Остатки наволочки, которые я вытащила из-под кровати, оказались слишком дырявыми, чтобы в них было можно сложить хотя бы часть пуха, поэтому я засунула их назад и заметалась по комнате, борясь с желанием посоветоваться с Мефодием Всеславовичем. Загадочное «Буду думать о том, что с вами делать» не давало покоя. Если возможны варианты, то достаточно сущей ерунды, чтобы склонить весы в сторону самого для меня худшего. Вдруг как раз сейчас Ли Си Цын испытывает серьезные финансовые проблемы и десять рысьинских тысяч их решат хотя бы частично? Не зря же он так отреагировал на мои слова о деньгах?

Я прикрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться на магических плетениях, пронизывающих весь дом. К сожалению, я даже почти их не видела, следовательно, ни изучить, ни обезвредить не могла. От самого знания, что они есть, не было ни малейшей пользы, одни огорчения. Даже брось я здесь все и попытайся улизнуть рысью с одной шкатулкой в зубах, не факт, что смогу прорваться. Просто прорваться. О том, чтобы сделать это незаметно, и речи не шло.

От неприятных размышлений меня отвлек осторожный стук в дверь. В этот раз я пошла открывать сразу, поскольку лисицынская прислуга упорно притворялась не знающей русского языка, а может, и была таковой. Но за дверью оказался Песцов, причем уже в верхней одежде и с саквояжем.

– Елизавета Дмитриевна, нам нужно бежать, – зашептал он. – Если дядя сообщит моей матери о сложившейся ситуации, она сюда примчится, и последствия не предскажу даже я.

– И как мы с вами убежим? – скептически спросила я.

– Вы же маг.

– С охранными плетениями я не справлюсь.

– И не надо. У дядюшки есть стационарный телепорт. Используется редко, так как, по дядиным словам, это устройство жрет прорву энергии, но активировать вы его сможете.

– И? – заинтересовалась я.

– И он вынесет нас прямо в Царсколевск. В дом моих родителей, – воодушевленно сообщил Песцов. – А там вы просто уйдете под отводом глаз, и вас никто не заметит.

Я с сомнением посмотрела на свое платье: гулять в таком по холодным улицам то еще удовольствие, а остальную одежду у меня забрали. И это еще не считая того, как отвратительно я в нем выгляжу.

– Я вам дам свое пальто, – правильно понял мои размышления Песцов. – Вернете, когда купите себе что-то более подходящее. Или вообще можете не возвращать. Идем?

– А я точно смогу воспользоваться телепортом?

– Точно, – уверил меня Песцов. – Дядя говорил как-то, что отсюда сработает на любого сильного мага. Если бы требовался телепорт из родительского дома, были бы проблемы, там защита. А здесь дядя слишком уверен, что никто посторонний не проберется. Так как, идем?

Я кивнула и выглянула в коридор. Никого из китайцев видно не было, а их хозяин погружен в размышления, поэтому наша авантюра