Идеалы мисс Райт. Дилогия - Кристина Зимняя
Конечно, можно было просто попытаться донести эту здравую мысль до разума гримерши, затуманенного заманчивыми перспективами. Всего-то и стоило будущему супругу прикинуться поедающим сырую рыбу, например; или пообещать построить просторный бассейн для десятка мальков, которые непременно появятся через полгода после свадьбы. Вот только после этого Джинни немедленно отправилась бы продавать свою историю в газеты. А потому, помечтав немного о решении проблемы без моего участия, я была вынуждена вернуться к воплощению следующего этапа плана. Тем более что все прочие его участники уже были на местах и готовы к действиям. Когда я снова вошла в зал и отыскала взглядом заговорщиков, то обнаружила, что они уже слаженно подводят жертву к следующему акту пьесы.
Ферран оживленно что-то рассказывал, бросая то и дело якобы случайные взгляды на заляпанную юбку гримерши, Дайана топталась за его спиной с услужливо-глупым видом, а Руперт небрежно поглаживал запястье Джинни, которая прильнула к нему, буквально повиснув на локте мужчины, и нервно озиралась. Со стороны этот жест режиссера казался невинной лаской, вполне допустимой для официальной пары, но я-то знала, что на самом деле «любящий жених» втирал в кожу «невесты» особое зелье, которое максимально усиливало восприимчивость. С ним краски казались ярче, запахи – резче, шутки – смешнее, а кошмары – реальнее.
Заметив меня, Джинни вздрогнула и плотнее прижалась к Руперту. Я изогнула бровь, словно в недоумении, чем вызвана такая реакция, и мило улыбнулась. Разумеется, без вампирьего оскала, надежно спрятанного в сумочке. И рука, которой я взяла фужер со столика с напитками, тоже была самой обыкновенной – человеческой. «Померещилось?» – эта мысль отчетливо читалась на лице гримерши. «Конечно померещилось!» – кивком подтвердила я. Поднесла бокал с коктейлем из томатного сока с алкоголем к губам и, убедившись, что кроме Джинни на меня никто не смотрит, неаккуратно отпила. Капля густой красной жидкости ожидаемо осталась в уголке рта, и я тут же невоспитанно ее слизнула и отвела взгляд, чтобы не испортить игру смехом – труднее всего в этом балагане оказалось сохранять серьезность.
Ну и, конечно же, все не могло пройти по-настоящему гладко! Кроме гримерши у моего выступления просто обязан был появиться еще один зритель – подпиравший стену неподалеку Фрэйл-младший таращил на меня свои голубые глазищи. На его физиономии было нарисовано такое потрясение, как будто я не язык продемонстрировала общественности, а принялась раздеваться под музыку. Мне вдруг захотелось пошалить, и я, вместо того чтобы ожидаемо смутиться, повторила фокус с каплей. Сперва глаза Алекса стали совсем круглыми, и даже рот, кажется, слегка приоткрылся, а потом он недобро сощурился, нахмурил брови, почти сведя их к переносице, и решительно зашагал ко мне. Мысленно обругав себя за глупую выходку, я попыталась сбежать, раствориться в толпе гостей, но не вышло – сосед мгновенно настиг меня и, затолкав за ближайшую колонну и отобрав фужер, гневно выпалил:
– Сколько ты выпила?
– Какое тебе дело? – возмутилась я, пытаясь бочком выбраться из окружения.
– Стой на месте! – скомандовал Алекс, бесцеремонно ухватив меня за талию и силой вернув обратно в угол. – Так что ты пила и в каком количестве? – повторил он вопрос, слегка его дополнив. – А главное, где и с кем ты была?
– Ты с ума сошел? – Неадекватное поведение Фрэйла меня по-настоящему разозлило, а особенно взбесил его требовательный тон и такое выражение лица, будто я задолжала ему крупную сумму и пытаюсь сбежать с нею за море.
С какой вообще стати он позволяет себе меня допрашивать? Вон, пусть лучше свою белокурую любительницу трупов поищет и ей допросы с рукоприкладством устраивает. Кстати, а куда подевалась Бетси? Я встала на цыпочки и попыталась выглянуть поверх плеча Алекса.
– Кого ты там высматриваешь? – Он так тряхнул меня за плечи, что я оступилась и почти рухнула ему на грудь. – Смотри на меня! Я жду ответа.
– Ответа ты можешь ждать с понедельника по пятницу с десяти до семи, – отчеканила я, каждое слово сопровождая тычком пальца в грудь противника, – то есть в рабочее время! А здесь ты мне не начальник и не указ, понял? Ты мне никто! – запальчиво продолжила я, силясь отпихнуть соседа. Получалось плохо – ладони скользили по шелку его рубашки, словно я не толкала Алекса, а гладила.
– Да неужели? – Голос его стал холоден и спокоен в противовес бушевавшему в глазах бешенству. Этот контраст завораживал и слегка, самую малость, пугал – но не настолько, чтобы замолчать, тем самым присудив врагу победу.
– Да, никто! – подтвердила уверенно, веско. – И даже если вдруг я решу выпить бочку, а потом с песнями прокатиться в ней по залу, это тебя никак не касается! Если, конечно, я не попытаюсь этой бочкой раскатать тебя по полу. И пока я всерьез не принялась обдумывать эту идею, тебе лучше убрать от меня свои лапы и уйти с дороги!
– Значит, никто?! – повторил сосед, притянув меня к себе вплотную.
– Никто! – почему-то шепотом выдохнула я.
Где-то на периферии сознания витала мысль, что надо бы наступить хаму на ногу или ударить его по лодыжке каблуком. Или хотя бы за нос укусить. Но сосредоточиться и выбрать никак не получалось – мешали слишком яркие голубые радужки, в которых сейчас была видна каждая прожилка. Они становились все ближе и ближе… Не знаю, чем бы закончилась наша стычка – наверное, чей-то нос все же пострадал бы, – но тут из-за спины Алекса донеслось двухголосое и совсем неделикатное покашливание, а по его плечу постучали холеные мужские пальцы.
– Прости, Фрэйл, ты нигде не видел Аманду? – С такими интонациями, как те, что использовал Ферран, обычно выступают ведущие детских праздников. Или, быть может, лекари так общаются с умалишенными.
– Мы никак не можем ее найти, – вторил другу Руперт. Ему наивность удалась хуже – не хватало опыта в лицедействе, – но все равно прозвучало достаточно убедительно. Где-то на уровне любительского школьного театра.
Соседа от этого невинно-жизнерадостного тона опять перекосило, мне даже на миг показалось, что он сейчас зарычит, но воспитание взяло верх – хватка Алекса на моих руках ослабла, а
