Чужие маски - Галина Дмитриевна Гончарова
Марион присела рядом, обняла сына — и едва опять не разревелась. Но кое-как справилась с собой...
— Ты поешь, малыш! Покушай...
Стоит ли говорить, что салатики были съедены без остатка?
* * *
Вниз Марион спустилась уже серьезная и собранная.
Женщины продолжали что-то делать на ее кухне. Туда она и направилась.
И посмотрела прямо в глаза старшей.
— Кто вы такие? И что я вам должна за это.... За все это?
Лиля фыркнула.
— Что ж. Поговорим?
— Поговорим...
— Тогда предлагаю присесть. Меня зовут Аля, это Лари, я уже говорила. Тебя мы тоже знаем... что мне надо? У меня сложная ситуация, Марион. Я беременна, как ты видишь...— Ох... действительно.
На живот гостьи Марион внимания и не обратила.
И то сказать — дама крупная, серьезная, животик особо в глаза и не бросался.
— Мне нужно место, чтобы спокойно пожить год. Родить моего ребенка, переждать, пока он подрастет, заодно заработать денег — и побольше. Лари нужно место, чтобы жить. Больше года. Сама видишь, руки у нас из нужного места растут, помочь мы готовы... если пустишь нас на постой — добром отплатим. И тебе поможем, и дети присмотрены будут.
Марион прикусила губу.
Эх, парой бы месяцев раньше. А сейчас...
— Вы нарушили закон?
— Нет. Я бегу от родственников мужа Лари — тоже. Нам не хочется в клетку, так уж случилось, что мы встретились, а вдвоем и выживать легче.
— Вы... ты...
— Ты. Можно — ты.
— Ты не из простых. Из благородных, да?
Лиля покачала головой.
— Не вполне. Дочь солдата и травницы. Но росла при благородных, это верно.
Марион задумчиво кивнула.
Да, похоже на то. Очень похоже.
А теперь настало время отплатить откровенностью за откровенность.
— Я разорена. Подозреваю, что через месяц-два меня здесь просто не будет. Мне придется продать трактир и убираться на улицу вместе с детьми. Я не то, что вам дать приют, сама ничего сделать не смогу....
— Ты об этом вчера говорила, — фыркнула зеленоглазая.
-Да?
Вроде бы на дуру эта женщина похожа не была.
Так что происходит?
Почему разговор все еще продолжается?
— Марион, — Аля посмотрела серьезно и даже чуточку грустно, — у нас у всех сложная жизненная ситуация. Но у нас с подругой есть немного денег. Этого хватит, чтобы начать плавание, а там... там будет видно!
— Д-денег? Я не смогу отдать долг.
— А никто и не говорит про долг. Нас здесь трое, мы либо вместе выплывем, либо вместе утонем. Наших денег тоже не хватит, чтобы прожить достаточное время... это как весла.
— Весла?
— Мы в одной лодке. Одно весло у тебя, второе у меня. Не будем грести — потонем. Будем грести одним веслом — с места не тронемся. Поработаем вместе... и выгребем, и деньги будут... предлагаю, если что — делить на троих. Тебе пятьдесят процентов, нам по двадцать пять.
Марион ответила горькой усмешкой.
Деньги?
Откуда деньги...
Их еще заработать надо...
Лиля ухмыльнулась.
— Есть у меня парочка идей. Итак, предлагаю на десять дней закрыть трактир.
— А потом?
Лиля улыбнулась еще веселее.
— О, а потом! Потом — будет сложно, но вкусно и интересно. Вопрос на засыпку. У тебя ледник есть?
-Да.
— А лед в нем?
— Да, еще Ром закладывал...
— Отлично! Тогда — сегодня и начнем.
Арман Пажо чувствовал себя отвратительно.
Бывает такое ощущение, вроде бы и не побили вас, и не убили, а словно в помоях вывалялся. Или помоев наелся...
А кто всему виной?
Ответ он знал точно. Рыжая баба с зелеными глазами. Жирная такая, наглая...
Трактир «Рыжий ежик» ему нравился давно. И хозяйка его... нравилась.
Еще при жизни хозяина Арман на нее засматривался. Бывают такие женщины...
Нет, не яркие, не сексуальные, не сногсшибательные красавицы. А вот именно что уютные, домашние, тихонькие, спокойные...
С такой не будешь блистать на балах, да и куда нам до тех балов?
А вот дом вести, детей растить, самое то. И мужа она слушаться будет беспрекословно, и никуда ее не потянет, и изменять не станет — Арман наблюдал. Заходил по- дружески, и поглядывал.
Марион прислуживала в зале, разносила тарелки, и Арман знал — женщины в такой ситуации частенько кокетничают, позволяют себе больше необходимого... у него, вот, жена позволяла.
Но Ром был полностью спокоен. Если он и приглядывал за женой — только чтобы ее не обидели ненароком. Да никто и не пытался, у Рома было чистое заведение.
Пьяная матросня сюда не ходила, и от порта далековато, и дороговато, и девок нет. Не то.
А вот чистая публика трактир жаловала.
Арман и сам похаживал, пропустить стаканчик-другой винца под настроение. Посидеть, поболтать с кем- нибудь... дело такое, житейское.У него-то дома... м-да...
Жена была, да померла. Остались сыновья, и Арман чувствовал, что им уже становится тесновато. Чай, он не дворянин, каждому выделить кусок не сможет. Ну, старший унаследует лавку. Средний и младший могут ему помогать, но тесновато,тесновато.
А расшириться?
Так конкуренция какая!
И... перед собой можно быть и честным. Даже не в конкуренции дело, а в страхе.
Расширяться-то надо, но ведь и прогореть можно? Тогда вовсе уж все потеряешь... страшно! Это лавку покупать, деньги вкладывать... Арман был скуповат и трусоват. Оно и не самые плохие качества в торговле, но и золотых гор с ними не сделаешь.
А тут неожиданная удача!
Когда Ром Сали помер во время лихорадки, Арман даже обрадовался. Понял свое счастье!
Вот ежели он на Марион Сали женится, так у него все будет. И послушная и ласковая жена под боком (опять же, деньги на веселых девочек не тратить), и трактир сам ему в руки упадет, и продукцию туда сбывать можно, и среднего сына поставить за стойку, а младшего — товар закупать, тоже дело...
Хорошее?
Беспроигрышное!
И считай, никаких расходов! Красота!
Осталось только жениться.
Арман и разлетелся, и подкатил...
Куда там!
Бледная как мел, Марион попросту отказала ему. Раз. И второй тоже.
На третий она высказалась намного резче (у нее как раз сильно болел сын и бедной женщине было не до любезностей с повадившимся соседом).Арман услышал, что будь он последним мужчиной на земле — и тогда бы Марион за него не вышла. Зачем этот брак нужен Арману — она понимает. Не понимает, зачем брак нужен ей.
И это, как ни
