Марта - Светлана Гресь
– Вижу, далеко собралась? – едко щурит лукавый взгляд.
– Увы, оттуда нет возврата, – улыбнулась в ответ горько. – Прощай! – Оборачивается, чтобы уйти.
Рука его тихонько на плечо женское легла. – Прости! Я не хотел тебя обидеть, что опять случилось?
Склонилась щекой к его ладони, глаза прикрыла. – Долго сказывать, да и надо ли? Злые языки молчать не станут, сам все потом узнаешь о непростой моей судьбе. Скажу только, что это сам Дьявол из Преисподней, я за ним следовать долж-на. Поверь, с этим не шутят, это и впрямь мои последние минуты на земле.
– В глупые сказки я не верю. – Легонько за плечи повернул к себе. – Думаешь, если прячешь от меня взгляд, не замечу глаз печальных. Вижу, сердцем маешься, за мою обиду, за свой обман, все-таки, каешься. Ты сегодня такая…
– какая? – шепчет, не поднимая головы.
– Да никакая, смирная чересчур, на удивление. И такая… родная.
Волосы упали на плечи дрогнувшие, тень легла на лицо побледневшее. – Ты тоже другой сегодня.
– И я такой же, никакой, словно в тумане. При тебе теряюсь, делаюсь сам не свой. Что за власть у тебя такая надо мной?
Осмелилась поднять взгляд безропотный, и вмиг ее дыхание неслышное переплелось с дыханием его горячим. Тянутся глаза к его глазам и губы трепетные чуть слышно шепчут.
– Не обижайся на меня, жена, не заберу его с собой, тебе оставлю, дай лишь напоследок наглядеться.
– Ты разве не знаешь, я не женат. Не смог тебя из памяти убрать. – Переплетаются хмельные взгляды, сплетаются жадные руки.
– Ты один? – замирает от счастья.
Утвердительно качнул головой, утонув лицом в шелке ее волос.
– И я одна, не замужем. И не была. Только ни к чему все это, мне уходить пора, не держи и не зови, мне и без того так тяжело!
– О чем ты? Мы уже вдвоем, кто нам мешает?
– Не поправить того, что уже случилось, сам видел, времени отпущено мне мало.
– Что ты говоришь, – шепчет чуть слышно, – не понимаю, – вдыхая знакомый аромат, щекой прислоняясь к ее щеке.
– Чем жил все это время, чем живешь, хотела бы знать и не смогу, поздно! Гляжу на тебя, и сердце на части рвется, упустила я свою птицу счастья, растаял след ее за далью дней непрожитых.
Склонилась ему на грудь. Поднял лицо руками, пристально глядя в глаза.
–Мы еще будем счастливы, правда?
Качает горько головой. – Увы! Круг жизни моей замкнулся, что судьбой отмеряно, прожито. Больше не прибавит мне годков кукушечка. – Опустила взгляд. – Жаль, все, что не сбылось, там уже не сбудется. Променяли свою любовь я на разлуку, а ты на печаль.
– О чем ты, родная, не слышу, не понимаю, – касаясь губами ее глаз. – Ты вся дрожишь? Тебе холодно?
Марта, всхлипнув нечаянно, бережно притрагивается к его лицу.
– Жизнь пробежала, что вода сквозь пальцы. Утекшие годы стали рекой, что истощала, обратилась вдруг в лужу и высохла в одночасье. Судьба моя уже не разбавится твоей любовью, не омоет душу тихою радостью.
Если бы ты знал, как холодно и одиноко, как плохо было без тебя, прошу лишь, думай обо мне, хоть иногда!
Обнял за плечи, прижал к себе, в плечо, уткнувшись лицом.
– Я так часто вспоминаю встречу нашу последнюю. Я каюсь, что тогда твоим словам поверил, слабость проявил неуместную.
– Об этом знаем только ты да я, судить не будем. Я была тоже неправа.
– Безволие души ничем не оправдать, как тяжко жить с любовью неотвеченной?
– Прошу, разлюби, если сможешь, а не сможешь, прости! Прости, что отреклась от твоей любви, поспешив душу на замок закрыть, и что забыла свою любовь забыть. Случай позвал вдогонку броситься следом за тобой, но мое счастье оказалось в чужих руках. Помнишь, ты был тогда с другой, я, гордая, отступила. Прошу, прости за те слова надуманные. Пока сердце не замерло, скажу, я так тебя люблю.
Как часто в грезах виделось; лишь только начнет темнеть, и теплый вечер упадет на землю, ты придешь ко мне, неслышно подойдешь, сядешь рядом, в глаза мои посмотришь и скажешь тихо, – я люблю тебя.
– Я люблю тебя. – Горячим дыханием своим греет щеки озябшие.
– Скажи еще, в словах твоих так сладко раствориться.
– Марта! – голос юношеский дерзкий. – Как ты оказалась здесь вперед меня?
Оглянулась, растерянная, Трофим, разгоревшийся от быстрой езды, спрыгивает с коня и бросается к ней, хватает ее за руки. – Я тебе обещал, что найду сам твоего сына, не доверяешь, – горько шмыгает носом.
– Не кипятись, я уже нашла пропажу.
– Не понял?..
– Антон, это мой сын, Трофим.
– Кто сын? Чей сын? Родной??? – Бедный парень оцепенел от неожиданности, в глазах застыло удивление вперемешку со страхом.
– Да, ты мой сын, – устало облокачиваясь о дерево, присаживается на скамью.
– Марта, не глумись, – взмолился он, усевшись рядом, схватив ее за руки. – Не до шуток мне сейчас.
– Почему в избу вернулся? Зачем перстень забрал из шкатулки?
– Я не спросил, сколько лет твоему потерянному сыну. – Прячет неловкий взгляд. – А кольцо хотел тебе подарить. Заметил, что понравилось, хотел, чтобы мой подарок получше его был. – Махнул в сторону Антона.
Тот сел возле Марты, с другой стороны, с недоумением вслушиваясь в их разговор, удивленный не менее, чем Трофим.
– Вот и поднес, как и он, разлуку. Горе мое луковое, как теперь будешь без меня?
– Не понял?
Склонилась голова ее на грудь, пали руки бессильные. Антон бережно подхватил за плечи, вот тебе и глупые сказки! Дьявол и в самом деле следит за ними. Что делать, как помочь любимой?
– Марта, что с тобой. – Испугался парень. – Что с нею? Лекаря надо срочно звать.
Женщина, очнувшись, берет его за руку. – Никто мне уже не поможет, неизлечима болезнь моя. Перстень этот принадлежит вон тому человеку. Я же говорила тебе, что он опасен. Не послушал!
Трофим затарахтел о чем-то вполголоса, взахлеб, проглатывая слова, горячо доказывая свою невиновность.
– Молчи, прошу, дай наглядеться напоследок. Успокойся, знаю я, ты не виновен, это очередные козни судьбы моей зловредной. Антон, прошу, в память обо мне, возьми опеку над сиротой. Он, как дитя малое, безрассудное, поступки его порой непредсказуемы, весь в мать.
Тот хмуро кивнул в ответ, бережно поддерживая ее за плечи.
– Сын мой, теперь спокойна за тебя. Наставник твой поддержит в трудную минуту,
