Королевская кровь 11. Чужие боги - Ирина Владимировна Котова
Люку пришлось обернуться – и он упал на лестницу, вцепившись в каменные ступеньки и удерживаясь, чтобы его не содрал беснующийся ураган. Кое-как сполз вниз, ко входу, ступил внутрь – и через несколько шагов оказался в продуваемой всеми ветрами хрустальной пещере, в потолке которой находился вырост, напоминающий переплетенных змей с сомкнутыми большими пастями.
– Отдай им кровисссс! – прошипел ветер.
– Еще бы понимать, как, – нервно пробормотал Люк, поднимая руки вверх и касаясь ладонями змеиных морд. Однако вопросы отпали – он не успел и чертыхнуться, когда змеи ожили, дернулись вперед и вцепились ему в ладони острыми клыками, глотая кровь. По прозрачным телам их потекла кровь. Но не прошло и минуты, как руки Люка с негодованием выплюнули, снова закаменев.
– Ссслишком ссслаб, – объяснил ветер, струящийся вокруг. – Однако ж алтарь пробудить сссмог, это хорошшшшо. Ненадолго, но поможетсссс мнессс и моимссс братьямсссс…
Когда Люк вышел наружу, буря постепенно стихала. Но небесные потоки в силу свою не вернулись, лишь чуть-чуть замедлились и расплелись.
– Неужели ничего уже не способно помочь? – спросил он, непочтительно оперевшись спиной на камень у входа в алтарную пещеру и пытаясь закурить.
– Тыссс наблюдаешшшшь поссследние дниссс Туры, чем тут поможешшшшь? – откликнулся змееветер печально. – Без одной из ссстихий все оссстальные погибаютсссс… и мы погибаемссс ссследом… Если бы здесссь был венчаный белый король, мы быссс продержалиссссь подольшшше…
Дармоншир поморщился, затягиваясь. Покачал головой. И, обернувшись, направился к своей армии.
* * *И король Демьян, отдыхающий от изнурительного боя, в результате которого им удалось продавить иномирян вглубь Блакории, в ночи встрепенулся, заворчал, чувствуя движение земных плит и невозможную потребность быть сейчас в своей стране – там, где он сильнее всего. Он ощущал, как волнами катятся по Туре землетрясения, как ломается и трещит кора, – и места себе не находил, останавливаясь на грани оборота.
Но на листолете до Ренсинфорса можно было добраться только над морем в обход гор – и лететь нужно было очень долго.
Через полчаса Демьяну Бермонту доложили, что один из сильнейших магов мира, Мартин фон Съедентент, находится в соседнем подразделении: недавно к рудложско-бермонтской армии присоединились и отступившие блакорийские формирования. Еще через полчаса король входил в палатку сонного и мрачного блакорийца.
– Я бы и сам добрался до вас, ваше величество, – проговорил заспанный и помятый Мартин фон Съедентент так вежливо, насколько это было возможно во втором часу ночи после тяжелых боев и нескольких часов сна.
– Нет. Я знаю, что ваш сон – это ваши силы, барон, – чуть рычаще ответил король Демьян, – а ваши силы мне понадобятся. Мне говорили, что вы один из немногих, способных сейчас открывать Зеркала. Я помню, как вы смогли доставить нас к Драконьему пику, когда большинство магов совершенно неспособны открывать Зеркала в горах. Сможете ли вы сейчас перенести меня через Северные горы и доставить в Ренсинфорс, в мой замок?
Барон, чей взгляд становился все яснее, посмотрел по сторонам, вышел из палатки, приложил руки к земле. Покачал головой.
– Я могу рискнуть, ваше величество, особенно если вы дадите мне время вколоть несколько препаратов и выпить молока. Готовы ли вы?
Через несколько минут в зале совещаний замка Бермонт, откуда когда-то Мартин уводил монархов на Драконий пик, открылось Зеркало. Оттуда вышел слегка бледный король, затем – барон, тут же осевший на пол.
Камни замка засияли мягкой зеленью, побежали к ногам короля тусклые зеленоватые волны. Двери распахнулись – в них заглядывали удивленные гвардейцы.
– Шум не поднимать, – приказал им король, – моему гостю дать все, что потребует, уложить спать. Я до утра.
Его величество спустился в маленькую часовню Хозяина Лесов, пахнущую яблоками и хранящую столько тяжелых воспоминаний, вскрыл себе вены и приложил руки к алтарю. И пока кровь впитывалась в камень, ощущал, как постепенно затихает, замедляется сотрясение земли – и насколько напряженными остаются стихийные нити, которым в этот раз удалось не дать порваться.
Ослабевшему королю прямо к дверям часовни принесли свежего, только что задранного кабана, и медведь, насытившись, потрусил во внутренний двор, туда, где крепким сном спала его мохнатая супруга. Если ему удастся дождаться полудня и пробуждения Полины, то у них будет несколько десятков минут для поцелуев и счастья.
Проснулся он рано, потянулся, выставляя вперед передние лапы и зевая. Пели птицы, похрюкивали кабанчики, плескала рыба в озерце. Полина, горячая и расслабленная, посапывала у его бока, щедро делясь своим огнем, и такое умиротворение разливалось в его душе, что Демьян не сразу сообразил, насколько он восстановился. Ни следа усталости последних месяцев и ночной траты сил.
Он лизнул ее в мохнатую щеку и потрусил к входу в замок. Сразу в кабинет, чтобы не терять времени, а проверить состояние дел. Судя по тому, что солнце едва касалось шпилей, до полудня было еще далеко.
Шагая по коридорам в поданном ему гъелхте, король на ходу давал распоряжения: завтрак подать в кабинет, обед на двоих – во внутренний двор на случай, если Демьян останется до пробуждения жены, собрать министров на совещание, найти Свенсена, чтобы тот доложил о текущем состоянии обороны и обеспечении замка, узнать, бодрствует ли матушка, чтобы выказать свое почтение…
– Маг еще спит? – осведомился он, когда Свенсен зашел в кабинет.
– Да, – коротко ответил Хиль.
– Сейчас ни в коем случае не будить. Как проснется, доложить мне.
– Ты ненадолго, мой король? – уточнил комендант понятливо.
– Уйдем сразу, как он проснется и подкрепится. Если это случится раньше, чем проснется королева, возьмешь из ящика стола и передашь ей записку, – и Демьян показал запечатанное письмо, в котором было всего несколько строчек:
«Я должен уйти, не дождавшись тебя, но война закончится, и мы будем проводить вместе все дни и ночи, Полюша. Целую твои руки. Постараюсь позвонить и все объяснить».
Однако барон фон Съедентент продолжал спать беспробудным сном, поэтому Демьяну хватило времени и на завтрак с матушкой, и на запись телевизионного обращения к бермонтцам, которое должно было поднять моральный дух и показать, что его величество жив, бодр и силен, и на рабочее совещание. Он то и дело поглядывал на часы, чтобы не упустить момент, когда нужно встать и пойти к Полине, но все же за докладом о ходе посевной и принятием решений о закупках продовольствия из Йеллоувиня, Маль-Серены и Эмиратов вместо сильно затронутых войной соседей, упустил. И опомнился только когда за дверью послышались уверенные и спешные шаги, а второй секретарь, открыв дверь и поклонившись, объявил:
– Ваше величество, ее величество Полина-Иоанна!
Полина почти ворвалась в кабинет – глаза ее сияли. За спиной своей королевы Демьян разглядел
