Невеста трех ветров (СИ) - Анастасия Разумовская
— Рабы? — Лария растерялась. — Но это же… дикость какая-то!
— Да, — принцесса равнодушно пожала плечами. — Свободные люди делятся на хозяев земли, их называют именитыми людьми, и тех, кто за плату служит именитым. Считается, что все именитые люди равны между собой. Даже если у одного владения и за неделю не объедешь, а у другого из дома виден дом другого именитого.
— А царь?
— А царь — это царь. Кроме Андраша у Келемена ещё два сына: Джерго, Северный ветер, и Иштван, Южный ветер. Самый младший из них — Иштван. Его иногда называют Северным лисом за хитрость и пронырливость. Про Джерго мало что известно, он редко показывался нашим людям на глаза. Его владения — на южном берегу Северного моря. Там, где тьма и холод. Наших там нет. Иштвану девятнадцать, Джерго — двадцать один. Северный ветер известен тем, что убил белого медведя в свои четырнадцать лет. Говорят так же, что белые медведи в полтора раза крупнее бурых и живут где-то во льдах.
Лария невольно представила широкоплечего громилу с низким бровастым лбом, почти скрывающим маленькие глазки.
— Никто из лазутчиков и торговцев не смог узнать, в чём заключается испытание, — продолжала Эрика шёпотом. — Нам стало известно лишь, что сами царевичи могут как-то помочь невесте. Поэтому тебе очень важно подружиться с ними: так больше шансов, что ты сможешь выжить. Ну или хотя бы с кем-то из них. Желательно с тем, кто выживет. Конечно, этого невозможно узнать заранее. Но, полагаю, можно думать и присматриваться к ним. Я постараюсь тебе помочь. А сейчас давай учить медовый язык…
Вечером они остановились на ночлег. Андраш, который за весь день не проявил к невесте ни малейшего интереса, снова помог Ларии выйти из саней. Девушка буквально вцепилась в его руку, чувствуя себя после дня пути совершенно разбитой. Она потом никак не могла вспомнить ясно, как прошла в просторный каменный дом, как их накормили и чем их кормили. Главное, это было что-то горячее. Единственное, что она запомнила — открытый очаг с пылающим огнём.
Проснувшись на следующее утро, Лария обнаружила себя на высоком просторном ложе под балдахином. Она соскользнула на пол, поспешно оделась, прокралась мимо спящих в соседней комнате фрейлин, прошла в узкий коридор, спустилась по деревянной лестнице и вышла во двор. И замерла.
Вокруг лежал снег. Тропинка, синяя из-за теней, вела к высоким деревянным воротам. А вокруг — снежное поле, простирающееся до самого бревенчатого тына. Крепкие сосны клонили корявые ветви под тяжестью серебряных шапок. Маленькая ёлочка выглядывала над сугробом, словно мальчишка-проказник, следящий: не идёт ли где дед с хворостиной. Только-только вставало солнце, и его лучи вспыхивали розовыми тенями на снегу, отбрасывая лиловые полосы.
Как же красиво!
Лария пошла по узкой дорожке между сугробами. Может всё не так плохо? Андраш вот неплохой совсем. Да, он лишь холодно-вежлив, но было бы странно, если бы он с первой встречи отнёсся к чужестранке по-настоящему тепло и дружелюбно. Отец говорил, что северные люди вообще обычно более сдержанны в своих эмоциях и недоверчивы. Например, те же обитатели Медвежьего щита. По герцогу Эйду вообще не скажешь, что он способен испытывать какие-либо чувства, но отец считал Медведя другом… «Наверное, это суровая природа заставляет их быть такими осторожными», — решила девушка.
Она подошла к воротам, потянула щеколду, а затем проскользнула в приоткрывшуюся щель. Где-то в ельнике посвистывала, щёлкала какая-то птица. Сосны и ели чуть трещали. И пахло… Вкусно, остро и пряно, и от этих странных запахов немного кружилась голова.
Лария пошла было мимо рыжих стволов, и вдруг в её спину что-то мягко ударило. Девушка обернулась. У ворот стоял Андраш, его плечи мягким сугробом укутывал белый меховой плащ.
— Доброе утро, Эрика, — сказал Восточный ветер немного простуженным голосом. — Идём есть, пока тебя не съели.
— Что? — Лария растеряно захлопала глазами.
— Волки. Они выли всю ночь. Не слышала? Возможно, они всё ещё не далеко. Зимой хищники сбиваются в стаи. Съесть одну отбившуюся от людей девушку для них дело пяти минут. Хорошо, что я увидел, как ты выходишь со двора.
Андраш подошёл к ней. Медленно, почти вразвалочку. Лария почувствовала, как холод забирается под её шерстяной плащ.
— А… когда мы в пути, они же не станут нападать на нас? Правда?
Ледяные глаза глянули в её лицо. Восточный ветер наклонился, скомкал снег и бросил комок в рыжий ствол сосны. Попал точно рядом с бурым сучком. Лария едва удержалась, чтобы не хихикнуть: у сосны как будто появилось лицо: глаз и нос.
— Нет, — ответил Андраш равнодушно. — Нас слишком много. Думаю, нет. Хотя такое случалось в лютые морозы. Однажды волчьи стаи атаковали целое селение. Но сейчас зима только началась.
Лария невольно вздрогнула. Ей хотелось ещё что-нибудь сказать. Как-то завязать разговор. Может даже ответить шуткой, как Джайри. Чтобы сказала сестра? Что-нибудь вроде «а я как раз искала себе жирного волка на завтрак»? Или это слишком тупая шутка? Но, как всегда, при виде молодого человека, который ей нравился, Ларию охватила робость.
— Пойдём на завтрак, Эрика, — ровно повторил Андраш, предлагая девушке руку.
«А если я — не она? Что тогда?» — хотелось спросить ей, но вместо хоть каких-нибудь слов, Лария опустила глаза и коснулась его ладони дрожащими пальцами.
«Но вы же защитите нас, если нападут волки?», «с вами мне не страшна даже целая стая хищников» — все эти варианты и тысяча других крутились в мозгу, но казались до крайности глупыми и пошлыми.
Так, молча, они и вошли в дом, прошли в просторный обеденный зал, столь же простой, сколь и суровый, чья двускатная крыша, не отделённая потолком, покоилась на толстых прокопчённых балках. Андраш усадил девушку рядом с собой. По другую её сторону села принцесса, а за ней — остальные девушки. Юноши заняли места напротив.
— Дивная у вас природа, Андраш, — заметила Эрика. — М-м, как славно пахнет! А что это за блюдо?
Женщины в длинных платьях из некрашенной шерсти внесли несколько чугунков и стали разливать какую-то наваристую похлёбку по деревянным мискам.
— Рагу из зайчатины, — ответил Андраш.
— Какая прелесть! — улыбнулась Эрика. — Знаешь, такие простые и вкусные блюда мне нравятся куда больше разных изысков. В них есть что-то… настоящее, что ли. Или ты не согласишься со мной?
Восточный ветер усмехнулся.
— Простое блюдо — это кусок заветренного хлеба. Рагу из зайчатины для наших мест — блюдо скорее изысканное.
— Вот как? — Эрика улыбнулась и на её щечках показались ямочки. — И тебе доводилось есть этот самый кусок обветренного хлеба?
Она облокотилась о стол, положила на кулачок подбородок и, сияя улыбкой, посмотрела на собеседника мерцающими голубыми глазами, чуть притенёнными пушистыми ресницами.
— Доводилось, — уклончиво ответил он.
— Расскажешь? — принцесса наклонила голову набок.
И Лария почувствовала укол зависти. Как легко и просто у Эрики получалось общаться с необщительным собеседником! Все эти улыбки, вопросы… Казалось, нет ничего легче и проще, чем их задавать. Но почему горло самой Ларии будто сковали металлом?
— Как-нибудь, — ответил Андраш.
И тут одна из служанок споткнулась, и раздался громкий детский визг. Лария обернулась. Кричал ребёнок лет четырёх. Вокруг него уже хлопотала одна из женщин. Она поспешно поставила свой чугунок на стол и дула на краснеющее детское предплечье, задрав мокрый рукав рубахи, но мальчик вырывался и истошно кричал.
— Вынесите его на улицу, — распорядился Андраш.
Он не стал переходить на медовый язык, и Лария поняла, что, по-видимому, обитатели этого дома понимает наречие Элэйсдэйра. Служанка попыталась перехватить бутуза, но тот вырвался и завопил ещё громче. Эрика сморщилась, прижав пальцы к вискам. А Ларии вдруг стало жаль обожжённого малыша. Бедняге, наверное, больно и страшно.
Она встала, подошла к нему, присела и тихо сказала:
— Знаешь, а я видела сегодня утром девочку-волчицу. Она сидела перед вашими воротами и смотрела на них.
Ребёнок прервал громкий крик и обиженно посмотрел на девушку, громко сопя.
— Ты же знаешь, что волки могут унести ребёнка, если тот оказывается далеко от дома? — спросила Лария. — Видимо, та девочка решила пойти в лес,
