Горький сладкий плен - Анна Жнец
Представив, каково ему, Э’эрлинг зябко поежился.
— Что сказал командир?
— Что я воин и должен уметь терпеть боль, вернусь домой — подам прошение о смене пояса, а пока он ничем не может мне помочь. — Из груди А’алмара вырвался обреченный вздох.
Время не ждало. Намылив себя между ног, Э’эрлинг принялся аккуратно, с величайшей осторожностью соскребать острым лезвием волоски с лобка. А’алмар попытался последовать его примеру, но болезненно скривился, едва дотронувшись до своего паха.
— Я не дотяну до отпуска. Просто не дотяну, — простонал он.
— Раз уж такое дело, командир мог бы позволить тебе пару месяцев походить незапертым. Ничего страшного не случилось бы.
— Он не хочет рисковать. Если кто-то донесет… — А’алмар зажмурился, сдавив пальцами переносицу. — Боюсь, домой я вернусь калекой.
Находиться рядом с другом стало невыносимо, любые слова утешения казались глупыми и бесполезными, и Э’эрлинг просто сбежал — отправился к корытам, чтобы вымыться еще раз, но уже более тщательно. Вода была ледяная, а еще он порезался, когда брился, и царапину на мошонке слегка саднило.
За углом казармы застучали барабаны, и властный басовитый голос командира прокричал:
— Пять минут!
Надо было поторопиться.
Как же хотелось еще немного походить свободным! Э’эрлинг не отказался бы от второго оргазма, но времени уже не осталось. Надо было вытереться, одеться, застегнуть пояс и вернуть ключ хранителю.
Ко второму бою барабана он опоздал на две минуты. Ключик потерялся в складках одеяла, и, пока эльф его нашел, время, отведенное на дойку, истекло. За свою оплошность Э’эрлинг получил три наряда вне очереди, однако так и не успел приступить к своим обязанностям, потому что вечером его вместе с А’алмаром и О’овулом отправили на задание.
___
Визуал А'алмар
1.
2.
Глава 7. Ситхлифа
— Ты свободен! — заорала я и, когда Э’эрлинг обернулся на крик, с широченной улыбкой помахала ему рукой. От вида этой улыбочки эльф аж поскользнулся на размокшей земле.
Желание было исполнено, в груди будто разжались стальные тиски, сдавившие сердце, и я поняла, что это рассеялась магия клятвы.
Э’эрлинг проходил мимо полевой кухни, когда в тишине безветренного утра раздались нервные крики его товарища по оружию.
— Куда вы меня ведете? Пустите! Что вы задумали!
А’алмар — так звали этого эльфа. Ночью я допросила пленников и выбрали из них того, кто наиболее подходил для моей цели. Школьный приятель. Соратник. Товарищ по детским играм. Эти двое наверняка были привязаны друг к другу.
Услышав знакомый голос, Э’эрлинг резко остановился. Как я и ожидала, разыгравшаяся сцена привлекла его внимание. Вот что открылось его глазам: двое моих людей волокли упирающегося А’алмара к расчищенному пятачку пространства между палатками. В центре поляны, в мокрой траве, стоял одинокий стул. Рядом со стулом лениво прогуливался человек с обнаженным мечом. Картина красноречивая и более чем понятная.
Глаза А’алмара закрывал черный платок, но парень чуял неладное и сопротивлялся изо всех сил. Рычал, лягался, пытался вырваться, его килт задирался, и под ним мелькала стальная клетка, запирающая член. Кажется, я даже слышала звон навесного замочка, при каждом движении стучащего по прутьям пояса.
Под ногами Э’эрлинга зачавкала грязь. Эльф возвращался — бежал ко мне с лицом, перекошенным от ярости.
Все шло по плану. Мысленно я потирала руки, а еще жадно впитывала эмоции, разлитые в воздухе. Шикарный получался завтрак. Настоящее пиршество.
— Что происходит? — заорал Э’эрлинг, тыча рукой в сторону испуганного товарища, которого тащили к стулу. И к человеку с мечом. — Ты же отпустила его.
— Как видишь, нет. Не отпустила.
— Что ты задумала? Что ты…
Э’эрлинг осекся: стражник ударил А’алмара по икрам, и тот рухнул коленями в мокрую траву. За волосы его притянули к стулу и заставили опустить голову на деревянное сидение, как на плаху.
Тут несчастный, видимо, понял, что с ним собираются сотворить, и разразился бранью вперемешку с проклятьями и мольбами о помощи.
Разумеется, я не собиралась казнить пленника, ни одного из них. Это было представление для Э’эрлинга.
— Ты этого не сделаешь! Не делай этого! — закричал тот, схватив меня за плечи. — Ты… Нет!
Я убрала от себя его руки и вкрадчиво, очень медленно, практически по слогам произнесла:
— Ты загадал желание. Ты свободен. Уходи. Твое желание исполнено.
А’алмар кричал, лежа щекой на сидении стула. Человек в кожаных доспехах неторопливо, словно красуясь, заносил над ним меч. Луч скупого шотленского солнца бликами скользнул по грани острого лезвия. Палач ждал моей команды опустить оружие.
— Он хотел сбежать, ранил моего воина и заслужил смерти, — солгала я, пристально гладя на свою жертву и пытаясь навести ее на определенную мысль: — Но тебя это уже не касается. Ты свое желание загадал. Любое желание.
Ну, дорогуша, соображай быстрее, не будь дубом.
Однако Э’эрлинг явно не отличался хорошей смекалкой. Он упорно не понимал, что я хочу до него донести, и вместо того, чтобы плясать под мою дудку, похоже, собрался броситься в драку с палачом.
— Любое желание, — повторила я под вопли А’алмара и нетерпеливо постучала ногой по земле. — Ты же не хочешь изменить свое желание?
Э’эрлинг дернулся, словно озаренный догадкой.
— Я хочу перезагадать желание! — выпалил он и впился в меня жадным взглядом. Его глаза лихорадочно блестели. На лбу вздулись вены.
Ну наконец-то! Хвала Многоликой! Дошло-таки!
С трудом я прогнала коварную улыбку, зародившуюся в уголках губ.
— И какое же?
— Отпусти нас обоих.
Неожиданно. Он должен был попросить о другом. Мысленно я закатила глаза и закрыла лицо ладонью. Ну и кто тут, спрашивается, дуб?
В любом плане что-то может пойти не так, но умный человек всегда найдет способ обернуть обстоятельства себе на пользу.
— Свою часть уговора я выполнила. Магия клятвы развеялась. Если ты хочешь изменить желание, я могу пойти тебе навстречу, а могу отказать. Все зависит от того, понравится мне твое новое желание или нет. Пока не нравится.
Скрестив руки на груди, я посмотрела на эльфа с намеком, красноречиво. Не понять значение этого взгляда мог только тугодум, а, вопреки первому впечатлению о себе, тугодумом Э’эрлинг не был.
Его рот растерянно приоткрылся. Взгляд беспомощно
