Волаглион. Мой господин. Том 2 - Софи Баунт
Затравленно озираясь, маленькая Сара прижимает к себе корзину и молчит.
Взрослая Сара настойчиво тянет меня за руку. Разум мой в помутнении. Я будто вышел в астрал. Мерзкое чувство беспомощности. Дети кричат где-то далеко. Голоса приглушенные, но ясно, что вопят они почти хором, и эти вопли не что иное, как оскорбления и проклятия в сторону девочки.
— За что тебя унижали? — спрашиваю я, хотя сам уже знаю ответ.
В синих глазах Сары — затаенная боль. И унижение. А вот в их маленькой версии у дерева — страх.
— Рыжая не собирается проваливать!
— Мне нужно ждать здесь, — едва слышно выдавливает крошка и прижимается к стволу березы. — Мне сказали…
— Кто? Твои чокнутые сестры?
— Может, у них сбор ведьм?
— Не сомневайся. Дьявола вызывать будут. Я знаю! Все знают. Из-за них все беды в городе.
Апельсин хрипит мальчику на ухо: он опускает на траву сумку и достает оттуда веревку.
В течение непозволительно долгого времени я наблюдаю и слушаю. Грязь. Насмешки. Оскорбления.
Вокруг Сары обматывают веревку. Ее привязывают к дереву. Девочка с косами черпает из озера ком тины, пачкает рыжие локоны несчастной.
Чокнутая. Прокаженная. Они повторяют одно и то же, иногда приправляют гадкими ругательствами, сам же я нахожу для этой картины лишь одно слово — изгой.
Я вижу слезы в огромных синих глазах рыжей девочки, и весь мой мир взрывается. Девочка с косами вытягивает ножик из кармана друга.
До меня наконец-то доходит. Это был не Волаглион. Демон не оставлял на Саре инициалов, их оставил куда более страшный монстр, самый жестокий из тех, кто проживает на планете Земля.
Человек.
Буква «В» на животе Сары... она означает — ведьма.
ГЛАВА 3. Гости
— Борьба за власть...
Карта императора падает на стол.
— Любовь сквозь боль...
Еще одна. С висельником.
— Прошлое возродится для очищения кармы...
Белые глаза гадальщицы возвращают темный цвет: зрачки постепенно вырисовываются вновь. Карты на столе раскиданы в три башни, и гостья задумчиво барабанит по ним ногтями, изрисованными славянскими знаками. Она вся в них. Алатыри, коловраты, сварожичи — на цепочках, кольцах, сережках, брошках.
— Нормальные предсказания будут? — спрашивает Сара, скрещивая руки.
— А чем тебя не устраивают эти, интересно?
Катерина затягивается сигаретой на длинном серебряном мундштуке (и на нем алатырь). Запах смешивается с тибетскими благовониями. Гостья расставила буддийские палочки по гостиной, и комната пропиталась дымом на ближайшие сто лет.
— Они бессмысленны, — злится Сара. — Скажи что-нибудь по делу. Ты дальше мужиков не ушла.
— Я не виновата, что вокруг тебя море противоположного пола. Океан! Я раскидываю карты, но этот мужицкий океан выплескивается из всех щелей. Чувства, желания, привязанности, — ругается подруга ведьмы и смахивает карты обратно в колоду, ее движения сопровождаются эмоциональными взмахами ладоней. Скоро создаст торнадо. — Допивай кофе. Авось там, что интересного будет. Единственное... Вижу опасность, но не знаю, в чем она заключается.
— То есть наемник, который хотел застрелить меня в ванной, на опасность не тянет?
— М-м-м... — Катерина торопливо облизывает персиковые губы. — Странно, что они вообще заглядывают к тебе так редко, моя девочка.
Сара фыркает.
Я ворую с подноса канапе из винограда и сыра. Жую. Ведьма три раза прогоняла меня с кухни, чтобы я не подслушивал разговор, даже кинула в меня мусорное ведро — будь проклят ее телекинез! — но, о как же это «удивительно», я еще здесь. На сеансе предсказаний. Оказалось, что у Сары есть лучшая подруга. Да какая! Экстрасенс! Эзотерик. Ведунья мира духов. И мне дико интересно: зачем моей ведьмочке понадобилось узнать будущее? Женское любопытство? Дамы любят гороскопы и прочую ерунду. Или ее что-то беспокоит?
Ну, или я брожу вокруг, потому что хочу быть с ведьмой любую доступную секунду. После озера Сара перестала прятаться от меня. Однако не думайте, что я у цели. Теперь все иначе. Меня и раньше трясло при общении с ней, но не настолько! Чувствую себя школьником. Вчера два букета роз ей заказал на последние деньги с карточки, вечером — третий, чтобы другим не было одиноко в ее спальне. Каждый взгляд, прикосновение, поворот ведьмы в мою стороны — возвращают на озеро, воздух наполняется ароматом лилий, шалфея, лаванды, влажной травы и... мыслями о нашем рандеву. Она ответила. Поцеловала! Затем отвергла. Я совсем не понимаю, что происходит в ее голове. Да и в моей тоже!
Получаю очередную недовольную гримасу Сары, поджимаю губы и отхожу чуть дальше от девушек. Все равно ведьма ничего важного не скажет... при мне. Надо было встать за углом. Подслушать. Катерина громкая барышня, слишком громкая, прямо цикада в брачный период. Что-нибудь я обязательно бы услышал.
У окна лежит груда тряпья, рядом с календарем, на котором обведена сегодняшняя дата — тридцать первое декабря. Ведьма объединила сбор ковена с новогодней вечеринкой. Идея Висы. Он пока не явился. Надеюсь, провалился по пути в канализационный люк, запорошенный снежком, сломал хребет и желательно — челюсть. По такому случаю я бы произнес сегодня счастливый тост. Эмоциональный, радостный, громогласный. Тост за упокой.
То, что я принял за кучу тряпок, всхрапывает и кашляет, затем падает с порожка перед окном. Ясно. Это не тряпье (спорный вопрос). Это Макс Керолиди. Я видел его вчера, он привозил бутылки с виски. Внешность у парня приятная... могла быть. Довел он себя до плачевно-смешного состояния: похож на заплесневелого ленивца. Он вообще когда-нибудь умывался? Причесывался? Я сомневаюсь.
— Эй, браток, — Макс вытягивает руку с рюмкой. Ногти почерневшие. Пальцы в мозолях. Сонные глаза едва различимы сквозь вихрастые клочки ржавых волос. — Подлей-ка, а! Не жопься. Мне не дотянуться.
Керолиди пытается встать, но путается в полах своего же плаща, падает лицом вниз — в собственную блевотину.
Я осушаю бокал с виски. Голова занята совсем другим, мозг мучит вопрос: как подлить Саре алкоголя?
Ведьма не пьет ничего, кроме собственноручно приготовленного вина. Напиться им не выйдет. Мне же нужно — ее споить. Срочно. Это самый простой вариант. И быстрый! Позавчера, на озере, я узнал уйму личных секретов Сары, получил эксклюзивный пропуск к ее прошлому, и вот что — ведьма теперь смотрит на меня иначе.
Осталось перебрать лишнего, и я приласкаю ее. Надеюсь.
Да, я сволочь, поступок мерзкий, но не судите строго. Что остается? Я в отчаяние!
— Любопытно,
