Тайна серого кардинала, или Как я стала злодейкой - Екатерина Слави
— Возьмите эту жертву! — выкрикнул в этот момент один из прелатов.
Резко присев, он прижал к каменному полу раскрытую ладонь — и пол задрожал.
«Голос нагалиси пробуждает живые камни от глубокого сна, в котором они пребывают испокон веков, — вспомнила я слова мага, который с детства приезжал наблюдать за мной. — Голос нагалиси для живых камней — призыв к действию. Они говорят: «Пробудись ото сна. Оживи. Войди в полную силу. Покажи свою истинную суть». Голос нагалиси — это единственное, что способны слышать живые камни Ансаллы».
Я помнила его слова. Помнила, но хотела бы забыть. Забыть и не знать, что последует дальше.
Но я знала. Я слышала. Шепот изменился. В нем зазвучала радость пробуждения, жаждущая выплеснуться после долгой дремоты ярость, упоение мощью, которая наконец-то — наконец-то! — получила свободу.
Живые камни пробудились.
Острая боль вспорола мою руку, но мой собственный крик заглушили другие крики, словно отозвавшиеся эхом. И я сразу поняла…
Четыре вскрика. Четыре голоса. Четверо обреченных на казнь.
«Матушка… папа… Юна…»
Я чувствовала, как по моим пальцам текут горячие струи моей собственной крови, как срываются с пальцев тяжелые капли, падая вниз — прямо на живые камни под моими ногами.
Опустив взгляд, я успела увидеть, как капли коснулись камня, и вмиг были поглощены им. Кровь словно просочилась под поверхность камня, а в следующее мгновенье каменный пол начал медленно багроветь.
Шепот живых камней хлынул в меня оглушающей бурей. Заложил уши. Пронзил насквозь. Наполнил собою каждую клеточку тела. Как будто что-то чужое вселилось в меня — и мое сознание захватил ужас. Мне казалось, что я — больше не я. Мною овладело нечто, бесконечно более могущественное, чем любой человек, будь он даже сам король.
Я никак не могла отвести взгляда от пола, пульсирующего багровым. Сначала мне показалось, что камень, словно живой, лизнул мои ноги. Но еще раньше, чем я перестала чувствовать пальцы на ногах, пришло осознания — мое тело начало каменеть.
Живые камни поглощали меня.
— Не-е-е-т!!! О боги!!!
Кричала Юна.
— Лоран! Лоран, спаси меня! Умоляю! Лоран!!!
От ее душераздирающего крика я изо всех сил зажмурила глаза, как будто это могло помочь мне не слышать.
Юна была уверена, что смирилась, но оказалась не готова. Быть отданным живым камням Ансаллы означает не просто смерть. Живые камни поглотят тебя. Живые камни сделают тебя… собой.
И чем громче кричала Юна, тем страшнее становилось мне. Я начинала задыхаться, видя, как камень, с которого уже сошел багрянец, ползет вверх, к щиколоткам, осознавая, что я больше не чувствую своих ног и скоро перестану чувствовать все свое тело… Перестану что либо чувствовать вообще.
Святилище наполнилось криками:
— Лоран! — срывая голос, кричала Юна. — Матушка! Папа, мне страшно!
— Юна! Доченька! Теодор! Теодор, о боги!
— Юна! Аннора! Клодия!
И только я не могла кричать. Мой язык, мое горло, мой голос — они как будто позабыли, как произносить имена самых близких мне в жизни людей. Мое сознание было переполнено шепотом живых камней. Голову разрывало от многоголосия могущественной силы. Мне казалось, что живые камни шепчут мне:
«Скоро ты станешь мною! Скоро ты сольешься со мной в бесконечном мертвенном сне!
— Нет…
Я задыхалась. Мне казалось, не только мои ноги превратились в камень, но и легкие уже каменеют. Оживший камень, напоенный моей собственной кровью, поднимался все выше — со щиколоток на икры.
«Дышать… Не могу дышать… О боги…»
Я силилась сделать вдох, как сквозь сводящий меня с ума шепот живых камней в моей голове прорвался лязг стали. Я вскинула взгляд — ровно в тот момент, когда в святилище ворвался Лоран.
— Юна! Юна!!!
Я смотрела на него широко распахнутыми глазами и не узнавала. Залитое кровью лицо было исполосовано ранами. Левая рука безжизненно свисала плетью, на окровавленной кисти не осталось ни единого просвета кожи — с пальцев лились алые струи. Но в правой руке Лоран по-прежнему держал меч, и его глаза, которые всегда искрились светом и весельем, сейчас были черны от яростной решимости.
Милый Лоран… Почти мертвец, он совершил невозможное — прошел через лучших мечников королевства, чтобы спасти ту, кого любил.
И несмотря на то, что он пришел сюда не ради меня, в это мгновенье я полюбила его еще сильнее — так сильно, как можно любить только на пороге смерти. В последний раз…
Я слышала, как он звал Юну. Слышала, как голос Юны разрывался от ужаса — она продолжала выкрикивать имена всех, от кого привыкла получать защиту. И я поняла — охваченная страхом, моя сестра не видела и не слышала Лорана.
Найдя взглядом свою невесту, Лоран бросился к ней — и шлейфом за ним тянулся кровавый след. Сколько же крови он потерял? Как он все еще умудряется стоять на ногах?!
— Остановите де Гиваля! — воскликнул один из прелатов. — Не дайте ему помешать ритуалу!
А дальше все происходило так стремительно, словно мир охватило безумие.
— Не смей, — прозвучал холодный голос, и один из прелатов сделал шаг в сторону Лорана.
От облаченной в кровавую мантию фигуры в Лорана ударила незримая сила, откинув его к дальней стене. Оглушающий звук удара — и тело моего кузена безжизненной грудой упало на пол.
Всего несколько мгновений. Несколько безумно долгих мгновений я надеялась, что он встанет. Я так хотела, чтобы он встал, но… Лоран оставался лежать. Неподвижный. Тихий. Бездыханный.
— Лоран! Матушка! Папа, мне страшно!
Юна продолжала звать своего жениха, даже не видя, что он прямо перед ней, вот только… Спасти ее уже не сможет. А меня разъедало изнутри ядовитое чувство зависти к сестре.
«Тэлли Клодия очень красивая девушка. Любой был бы рад ее благосклонности…»
Заговорщицкая улыбка Лорана… Дразнящее лукавство в глазах Лорана… Поддержка и заступничество Лорана… Как же я хотела, чтобы все это было для меня. Только для меня одной…
Мои губы дрожали. Мое горло сжимали тиски. Если бы Лоран пришел не за Юной, а за мной… Если бы он отдал жизнь не за нее, а за меня… Я могла бы умереть счастливой. Я могла бы умереть почти легко, смирившись со своей участью.
«Соединись со мной, — вытесняя все мысли, занимал все пространство у меня в голове шепот живых камней. — Исчезни, чтобы дать мне новую
