Знак обратной стороны - Татьяна Нартова
– Ты ведь сам писал реферат.
– Ну, уж точно без помощи мамочки, – фыркнул Даниил. – Ей, знаете ли, не до каких-то там писателей-символистов.
– Я не это имела в виду. Многие пользуются готовыми данными, приводят в пример одни и те же стихотворения и отрывки из прозы. Но твои работы всегда… индивидуальны. Знаешь, мне даже стало немного стыдно, когда я читала этот реферат. Некоторые факты из биографии Хлебникова мне были не известны. А твоя привязка литературы к живописи, дизайну и архитектуре того времени… – Людмила снова улыбнулась. Если ее признание о стыде должно было как-то смягчить Даню, то она просчиталась.
– Если вы в таком восторге от моей работы, – зло процедил он сквозь зубы, – то почему поставили «три»? Хорошо, допустим, я похож на ослика, который движется лишь потому, что перед его носом висит недосягаемая морковь в виде «пятерки», но хоть на «четверку» можно было расщедриться?
Все… кипяток перехлестнуло через круглый бок кастрюли. Дело было уже не в оценке, а в самом принципе. Даниил силился понять логику учительницы, но она рыбкой продолжала ускользать сквозь пальцы.
– Ты не ослик. Господи, что за глупость!
До того сидевшая женщина встала. Ее зеленоватые глаза оказались почти на одном уровне с его карими. Даня глубоко вздохнул и как можно дружелюбнее произнес:
– Просто объясните, за что?
– Я же уже сказала, – кажется, у Людмилы тоже была не такая непробиваемая выдержка, как начало казаться ее ученику. – Мне понравился твой реферат, но ты можешь лучше. Нет, ты должен лучше…
Он не дослушал. Это уже переходило все границы понимания. Не может. И никому не должен. Особенно этой глупой курице, которая всего-то лет на десять его старше. Которая сейчас смотрела на Даню своими большущими глазами и по совиному часто моргала. Школьник с неимоверным усилием сжал челюсти. Знал: не стоит открывать рот, иначе потом он может поплатиться за свою несдержанность. А потому лишь скривился, с силой швырнул несчастный реферат и выскочил пулей из учительской.
– Даниил! – Пусть даже не надеется, он не вернется. И тем более, не станет извиняться. – Даня!
– И что это было? – искренне поинтересовалась коллега Людмилы Алексеевны.
– Сама не видишь? – огрызнулась преподавательница. – Устроил скандал из-за «тройки».
– Я не про то, – женщина кончиками пальцев подкатила к себе помятый реферат, перевернула титульную страницу и принялась бегло прочитывать. – Он прав, Люд. Такая кропотливая работа заслуживает как минимум оценки «хорошо». Так за какие грехи парень впал в такую немилость? Кнопку тебе подложил или доску воском натер? Не похож этот… Даниил Рябин… никак не похож на мелкого пакостника. Такие скорее сразу своим учителям лобовые стекла битами выносят. Ну? Что с этим ребенком не так?
– Все так. – Снова уселась на место Людмила Алексеевна. – Все так, Лера. Это со мной не так. Это… не знаю, как объяснить. Мне хочется, чтобы он двигался вперед, понимаешь, развивался. Есть в нем что-то такое, словно пружина. Чем больше давишь, тем больше потом отдача. Знаешь, есть такие дети, которые вроде как больше всех знают. То есть постоянно тянут руки, влезают в полемику, задают десятки вопросов, так что под конец урока им рты хочется заклеить и к стулу привязать? А есть пассивные слушатели. И ты можешь наблюдать за ними с первого класса до самого выпуска, но так и не понять – каков же их потенциал? Пока первые мозолят тебе глаза, вторые тихо делают за всех троечников в классе домашнюю работу. Они не глупее первых, чаще, наоборот – умнее. Просто не выпячивают свое «я». Даня такой же. Мне чуть ли не силком приходится каждый раз тащить его отвечать, а на диктантах потом изымать у половины класса написанные им записки с подсказками.
– То есть, – сделала вывод Валерия, – это была военная хитрость? Ты ставишь ему «трояк» и какому-то васе Пупкину, который не может слово «библиотека» написать, чтобы не сделать четыре ошибки, чтобы парень разозлился и начал вести себя активнее на уроках?
– Ну, вроде того.
– Ага… а ты не думала, что он просто-напросто может послать тебя с твоими экспериментами? Окончательно запечатается в своей раковине, а снаружи повесит табличку «Я срать хотел на ваш предмет»? Люд, такая метода хороша в четвертом-пятом классе. И то, не каждый ребенок станет усерднее работать, если с ним так обращаться. Каждый хочет получать то, что заслужил за свой труд. Иначе в самом труде пропадает всякий смысл. А тем более, такой взрослый мальчик. Может, ему твой русский вовсе не нужен? Он, вон, пойдет в какие-нибудь программисты, которым гораздо важнее знание иностранных языков. Или еще кем-нибудь, кому нет нужды писать о различиях между футуристами, кубистами и прочими «истами». Ну, скажи что-нибудь? Эй, ты чего, плачешь, что ли?
Людмила, и правда, плакала. Слезы прочертили две темные дорожки на щеках. Дорогущая тушь оказалась абсолютно нестойкой. Стоило пойти в магазин и потребовать свои деньги назад. Да, Даня был закрытым, да, она хотела извлечь его как редкую жемчужину из невзрачной перловицы. Но было кое-что еще. Кое-что, заставившее ее вместо «пятерки» в последний момент нарисовать огромный «трояк». И дело было вовсе не в знаниях одиннадцатиклассника. Далеко не в них.
Бутон лианы
Символ правой руки. Другое название – «Росток». В сочетание с зеленым пишется снизу вверх, с другими цветами – сверху вниз. Основное значение символа – новизна, новое направление мысли, какое-то неожиданное изменение в жизни. Если написано красным, значение меняется на «возрождение», «обретение себя заново».
2/2
Ему пришлось прослушать целый куплет и припев новомодной песенки, прежде чем на том конце невидимого провода, наконец, подняли трубку. Даня и так был на пределе, а гнусавый голосок певички, глотающей не только окончания слов, но также их середину и начало, не способствовал душевному подъему. Честное слово, даже стандартные гудки и то приятнее на слух! Посему на приветствие Кристи юноша ответил весьма нелюбезным:
– Ты говорила, Жека наших сегодня собирает. Во сколько?
– Да сразу после школы, – немного растеряно отозвалась одноклассница.
– Ладно, я подвалю, – собираясь отключиться, ответил Даниил. Уже отодвинутый от уха сотовый разразился громкой скороговоркой:
– Эй, эй, Даня, погоди! Ты адрес-то знаешь? Может, тебя встретить или типа того?
– Не стоит, – поморщился Рябин, все-таки нажимая красный значок на экране. – Типа того…
Он нечасто появлялся на различных тусовках. Но сейчас Дане почти невыносимо хотелось
