Хижина в лесу (СИ) - Аксент Анна

— Ну что ты, ну что ты, Литара… я пришел, я же пришел за тобой. Ты не одна.

— Вчера вечером я подвернула ногу, и еле дошла до землянки, пока разобрала все и растопила очаг, ногу разнесло так, что я еле вытащила ее из валенка. Я не спала всю ночь, боль была невыносимой, а утром я хотела отправить за тобой Данто.

— Я пришел… я пришел сам. — Ответил Даллан прижимая девушку к себе. От него пахло морозом и чем-то еще неуловимым, но таким знакомым. — Я отвезу тебя на санках домой, и мы вправим ногу, я позабочусь о тебе.

Глава 5

Литара давным давно разучилась плакать, но когда Даллан ввалился с мороза в землянку, ей захотелось заплакать от облегчения. Дергающая, навязчивая боль в правой ноге не давала ей уснуть всю прошедшую ночь, кроме того, уставшая с целого дня пути, к утру девушка уже была измотана до предела. Литара понимала, что если отправить за Далланом Данте, то мужчина придет за ней только следующим утром, это с условием, что он отправиться в путь прямо вечером. И когда она рано утром увидела Даллана на пороге, то просто не поверила своим глазам. Сейчас, мужчина суетился в тесной для него землянке, он пытался связать веревкой все, что приобрела Литара в деревне, так как надо было освободить большие санки, для девушки, которая идти самостоятельно никак не могла. Даллан развернул один из свертков и это оказался большой отрез плотной, шерстяной ткани окрашенной в темно-синий цвет. Мужчина развернул отрез и сложил в него наподобие котомки, все остальные приобретения девушки, после чего обвязал образовавшийся объемный мешок грубой веревкой сделав из ее концов, что-то наподобие лямок. Поставив санки рядом со входом в землянку, Даллан вернулся за девушкой, и загасив очаг, подхватил ее на руки. Не смотря на то, что он еще далеко не восстановился после тяжелой болезни, девушка была для него легкой даже в объемной, многослойной зимней одежде. Усадив Литару на санки, Даллан плотно закрыл дверь землянки, так, чтобы внутрь не намело снега, и повесив на плечи импровизированный мешок с добром, подхватил веревку, что была привязана к санкам. Данто терпеливо следил за приготовлениями и когда Даллан рывком дернул санки с места, побежал вперед в лес. С того момента как Даллан пришел за Литарой, верный спутник девушки перестал огрызаться на мужчину и открыто проявлять свою нелюбовь.

— Куронский лес, — спросил тяжело дыша мужчина, неся на себе тяжелый груз и везя за собой санки с девушкой, — он не любит чужих? Так?

— Да это так, — ответила Литара.

— А почему тогда он принял тебя? Ведь с твоих слов ты живешь в лесу уже почти два года?

— Так получилось, что моя семья, она из этих мест, была из этих мест. Всех представителей рода, в детском возрасте приводили в этот лес, на берег озера, для того, чтобы лес присмотрелся и решил принять или же нет. Меня лес принял.

— Так ты из знатного рода? — спросил Даллан.

— Я была из знатного рода, — нехотя ответила Литара. — Девушкам и знатного рода не ставят клейма палачи, и их не секут розгами, или кнутом до шрамов.

Даллан некоторое время молчал. Он упорно тащил и тащил санки с девушкой сквозь наметенные за ночь сугробы. Литара тоже помолчала некоторое время, а потом спросила:

— Как ты можешь доверять мне?

— Что? — удивился мужчина, — почему ты так спрашиваешь?

— Ты видел клеймо, его не ставят просто так, может быть я детоубийца, или мошенница, или разбойница, или ведьма занимающаяся порчей и свела в могилу много людей? А про то, что я якобы поплатилась за грехи отца и брата просто напросто соврала?

Даллан молчал, он никак не мог подобрать слов для ответа, но потом собравшись с мыслями твердо сказал:

— Я знаю, что ты ничего плохого не делала. Просто знаю и все.

— Но почему? Почему? — допытывалась девушка.

Даллану хотелось сказать, что не могут такие нежные и мягкие руки делать плохое, руки которые вытащили его с того света и бережно ухаживали за ним все это время. И владелица таких рук, не могла, и не может варить темные зелья, или наводить на людей порчу. И каждый раз когда Литара прикасалась к нему, по телу разливалось необъяснимое тепло и ощущение покоя, и что скрывать от себя самого, иногда он испытывал жгучую зависть к Данто, который часто ластился к своей хозяйке и та совсем не смотрела на него холодными, настороженными глазами.

— Так почему? — не отставала от Даллана девушка.

— Просто я знаю, знаю и все. — Упрямо повторил Даллан. — А как ты можешь доверять мне? Ты не знаешь обо мне ничего я и сам о себе ничего не знаю. А если я жестокий, злой человек, если я могу причинить тебе зло, поступить плохо с тобой? Что если я не лучше тех, кто плохо обошелся с тобой и от кого ты сбежала жить в лес?

Литара онемела на несколько минут, Даллан сам того не понимая сказал слова попавшие точно в цель. Именно он, был тем от кого она сбежала в лес, тот кто жестоко обходился с ней, и сыном человека, казнившим ее семью и наградившим клеймом ее саму. От страха перехватило дыхание, Литаре показалось, что сердце бьется где то в горле, мешая вдохнуть, немного успокоившись она ответила:

— Возможно это так, но ты же пришел за мной. Шел всю ночь, через Куронский лес.

Даллан по-доброму усмехнулся и ответил:

— Хороши мы с тобой, темная ведьма и злодей.

Литара усмехнулась в ответ, и спросила:

— Но почему? Почему ты пошел ночью искать меня? Что случилось?

— Я проснулся ночью, не мог понять от чего, а когда вышел в сени, то услышал, как кто-то ходит на улице, около крыльца. А потом дверь потянули, но крючок на который она была закрыта выдержал напор. Кто-то подергал дверь и ушел, а я испугался, что ты одна в лесу, когда по нему бродит тот, кто уже пытался войти в хижину. Поэтому я и пошел. Но в лесу никого не увидел, что странно.

— Это не странно, — задумчиво ответила Литара, — это не странно, я думаю это приходил сам дух леса, за тобой, и он хотел, чтобы ты пошел меня искать. Думаю, теперь можно сказать, что лес тоже принял тебя, не так как меня конечно, но теперь ты спокойно можешь передвигаться по нему.

— Куда же я пойду без тебя, — буркнул себе под нос Даллан и на долгое время замолчал. Он уже устал, но останавливаться не хотел, справедливо считая, что после привала ему будет еще тяжелее заставить себя идти.

Литара же услышала слова Даллана тихо и едва разборчиво сказанные им для себя самого, она вспыхнула и порадовалась, что мужчина не оборачиваясь упорно продвигается по лесу только вперед. От слов Даллана стало как-то и страшно и хорошо одновременно, никогда она не испытывала подобных чувств, и тем более удивительно для нее было, что причиной этих эмоций стал король. Король — ее главный враг. Но в землянке, когда он утешая, прижимал ее к своей широкой груди, было так тепло и спокойно, что она была уверена — все трудности позади, и теперь-то все будет хорошо. Совершенно не хотелось думать о том, что настанет время и Даллану придется вернуться домой, вспомнит он себя или нет, он — король. Да и память может вернуться в любой момент.

— Может быть устроим привал? — спросила Литара.

— Нет, — коротко ответил Даллан.

— Но ты устал.

— Да я устал, но от привала усталость не станет меньше и твоя нога, кстати, болеть не перестанет, поэтому нужно как можно быстрее вернуться домой.

«Домой» со странной досадой подумал Даллан, «это ее дом, а вот ты приблудился к ней как шелудивый, голодный пес». Неопределенность висела над Далланом как огромный тяжелый тесак, который того и гляди отсечет руку или ногу.

До хижины они добрались ранним вечером, Даллан сразу же, не снимая мешок со спины занес девушку в остывшую хижину, и жарко растопил печь. Некоторое время он потратил на то, чтобы вернуть санки на место и заглянуть в курятник. После чего зашел обратно в хижину. Литара сидя на своей кровати уже сняла с себя тулуп и теплую кофту, и пыталась стащить верхние теплые шерстяные штаны. Приходилось тянуться и наклоняться, больная нога мешала и растревоженная стала болеть еще сильнее. Даллан застал Литару, когда она со стоном откинулась на подушку и закрыла от усталости глаза. Сняв с себя верхнюю одежду, Даллан подсел к девушки, и аккуратно стянул с нее верхние брюки.