Комплекс андрогина (СИ) - Бунькова Екатерина

— Помолчи и сделай вид, что занят уборкой.

Ян пожал плечами и принялся поправлять парты и задвигать стулья. Примерно через минуту дверь класса приоткрылась, и в нее заглянул Алекс, шаря по классу жадным взглядом. Я вжался в парту.

— Молодой человек, вы, похоже, перепутали аудитории, — сказал ему учитель.

— Извините. У меня в младших классах друг учится, — нагло заявил этот хмырь. — Вот я и заглянул. Думал, что он еще здесь. Но я уже ухожу, извините.

Дверь закрылась, и я облегченно выбрался из-под стола.

— Как ты узнал, что он сюда заглянет? — выпучился на меня Ян.

— За расписанием его слежу. А он — за моим. Тоже мне игра в кошки-мышки, — мне ужасно захотелось сплюнуть, но делать это в классе, на глазах учителя, было по крайней мере невежливо. Не говоря уж о том, что неблагоразумно: учитель вполне мог в наказание заставить меня мыть полы. И все это время стоять надо мной и прожигать взглядом мою задницу…

Но стоило мне выйти за дверь, как передо мной, словно по волшебству, возник Алекс, за спиной которого выстроилась вся его команда. Приехали.

— Попался, — улыбнулся мне Алекс. Подошел, оттеснил к стене, положил руку на плечо. Меня передернуло от воспоминаний о холодном, липком языке.

— Ребята, мы на урок опаздываем, — вякнул Ян, но его быстренько вытолкали подальше.

— Так что насчет свидания, а, красавчик? — Алекс взял меня за подбородок.

— Убери руки, — ответил я.

— Убрал, — сказал он. Жадные ладони исчезли с моего плеча и подбородка и материализовались на бедрах. Алекс подошел вплотную, прижавшись ко мне, и принялся лизать мне ухо. Его команда, на которую мне открывался замечательный вид над его плечом, завороженно наблюдала за этим процессом. Разумеется, каждый из них мечтал быть на месте своего предводителя, но они бы не отказались и просто посмотреть на то, как он меня трахнет.

— Алекс, отвали, или я буду кричать, — едва сдерживая бессильную ярость, прошипел я.

— Конечно, — Алекс оторвался от моего уха. — Разумеется, ты будешь кричать, когда я поставлю тебя на колени и буду входить снова и снова. Ты же тау, тебе должно нравиться такое. Так что? Будешь кричать? Давай, я хочу услышать, как ты это делаешь.

Блин, как же от него избавиться? Не заорать же «На помощь!» на самом-то деле. Я оглянулся в поисках выхода, но вокруг была только команда Алекса, пожирающая меня глазами.

— А с чего ты взял, что я буду делать это для тебя? — решил я действовать иначе. А вдруг сработает? — У нас свободное общество и равные права для всех. Кто тебе сказал, что я предназначен тебе? Может, я хочу его.

Я ткнул пальцем в подпевалу-Андрея.

— Или его, — тычок достался еще кому-то из свиты Алекса. — Или его. Чем они хуже тебя?

— Слушай, Ал, а серьезно, чё ты его заставляешь? Пусть сам выбирает, — заявил Андрей. Алекс тут же оторвался от меня. Еще бы, его трон только что покачнулся. Не прошло и минуты, как слаженная команда превратилась в толпу галдящих матросов, пытающихся сместить капитана. Алексу стало не до забав, и мне удалось выскользнуть. Сегодня выкрутился, но дважды этот фокус не пройдет. Сейчас Алекс поставит всех на место, и в следующий раз будет еще настойчивее добиваться меня, а побитые шавки будут ему подпевать.

Потом у нас был урок китайского и две математики. На большой перемене я почти собрался идти к себе в каюту, благо, наш с Яном отсек недалеко от учебных корпусов, но друг остановил меня.

— Ты куда? — спросил он.

— В каюту, обедать, — удивленно ответил я.

— Опять чаем с печеньками давиться собираешься? — Ян упер руки в боки, прям как мой воспитатель из детского сада. Сразу видно сигму. Впрочем, возможно, это подработка оказала на него такое влияние: Ян по вечерам работает в яслях, малышей спать укладывает. Я прямо вижу, как они шалят вокруг него, а он вот такой серьезный стоит в центре, уперев руки в боки, и хмурится. — Ты так желудок испортишь. Пошли в столовую.

— Но там сейчас гора народа, — скривился я. — Ты ведь знаешь, как я это не люблю.

— Ты правда собираешься всю жизнь прятаться? — укорил меня Ян. — Почему бы не заставить твою привлекательность работать на тебя?

— Что-о? — с отвращением протянул я.

— Нет, я ничего дурного не имею в виду, — тут же замахал на меня руками Ян. — Никто тебя не будет трогать. Но ты никогда не пробовал воспользоваться своим положением. Знаешь, я много раз видел, как тот, другой тау из высшей школы просто с улыбкой проходил мимо всей очереди и вставал в самое начало. А ведь он далеко не такой симпатичный, как ты. Попробуй. Это, конечно, неприятно, зато в очереди стоять не нужно. Быстрее поешь, быстрее оттуда уйдешь.

Что-то в его предложении было. Я задумался. Вспомнил огромную, широкую и длинную очередь, в которой порой приходилось стоять по сорок минут. Покусал губу в сомнении и сказал:

— Я не умею.

— Да чего тут уметь-то? — тут же загорелся энтузиазмом Ян. — Просто выпрями спину и улыбнись. Можешь даже на них не смотреть, проходи мимо и улыбайся. Пропустят, как миленькие, еще и рады будут. Ну-ка, дай я чуток…

Ян поправил мою футболку, навесил мне на шею какую-то из своих металлических подвесок, которые он носил, чтобы детки на нее отвлекались и не плакали. Потом сдернул с меня резинку и живописно раскидал волосы по плечам. И все это с тем же выражением на лице, с которым он своим подопечным подгузники менял. Даже смешно. Сигма, он и есть сигма.

— А теперь давай сумку. Прикинусь твоим носильщиком, глядишь, и проскользну вслед за тобой. Пошли.

Он толкнул меня в спину, направляя в сторону столовой. У дверей я остановился и нервно сглотнул. Блин, что я делаю? Но не отступать же теперь. Да и в глубине души интересно, получится ли. Но где-то очень глубоко. Настолько глубоко, что откапывать не хочется.

Вздохнув, я зашел в столовую и оглядел зал и толстую очередь, похожую на гусеницу, что живут у нас в кабинете биологии. По залу ветром пробежали шепотки, в них слышалось мое имя. В мою сторону устремилось более трех сотен взглядов.

— Ну что ты застыл? — зашипел мне в спину Ян. — Улыбнись, спину выпрями и иди.

Я чуть развернул плечи, чувствуя себя на редкость неуютно, и попытался улыбнуться. Щека нервно дрогнула. Не так-то это просто, оказывается, улыбаться, когда тебе этого совершенно не хочется. Неуверенно сделал пару шагов вперед и представил, как это должно выглядеть со стороны: смущенное нечто с дрожащей улыбкой робко крадется по залу. Помотал головой, разозлился на себя, и пошел вперед куда увереннее. Очередь посмотрела на меня недоуменно, когда я не встал в ее конец.

— Куда? — донеслось до меня чье-то возмущенное высказывание. Я обернулся, похлопал ресницами, чувствуя себя дефектным клоном на прогулке, и постарался придать лицу улыбчиво-извиняющееся выражение. Возмущенный альфа подавился новой фразой и непроизвольно улыбнулся мне в ответ. Стараясь сохранить на лице то же выражение, я пошел вдоль толпы, время от времени одаривая улыбкой кого-нибудь, с кем случайно встречался взглядом. Дойдя до начала очереди, я сделал вид, что смущенно потупился, сцепив пальцы рук где-то на уровне пряжки ремня — видел как-то раз такую позу в исполнении старшего тау. Толпа расступилась, как по волшебству. Мне услужливо пододвинули поднос и пропустили к раздаче.

— Уау, — выдохнул за спиной Ян. Мне было стыдно. Дважды стыдно: за то, что влез вне очереди, и за то, КАК это сделал. Но пришлось играть роль до конца. Я слегка откашлялся, потому что в горле у меня от волнения пересохло, и робко сказал:

— Спасибо.

Это слово сработало как оружие массового поражения: люди в толпе выдохнули, расслабились и заулыбались. Ян за спиной от восхищения даже тихонько матюгнулся. А я был готов провалиться под землю — в смысле, под пластик. Нет, не от того, что сказал «Спасибо», а от того, КАК я это сказал. То ли генетическая предрасположенность так сработала, то ли нервное напряжение, но я сказал это ВЫСОКИМ МЕЛОДИЧНЫМ ГОЛОСОМ, которого никогда прежде от себя не слышал.