Академия для наследников - Анастасия Ольховикова
Госпожа Ревения оказалась пепельноволосой, как и все маги Времени, красавицей с глубокими синими глазами, в которых я сразу же узнала любимый оттенок. Это расположило к ней так, как никакое другое обстоятельство: смотрела женщина с тем же выражением, что и Гейл, когда искренне заботился обо мне. А серо–голубое платье создавало впечатление особы сосредоточенной, но идущей по жизни легко и смело. Она чуть заметно улыбнулась мне, но я не решилась что–либо предпринять в ответ. Все же первое слово должен был взять глава семьи. И вот на нем–то я и сосредоточила внимание, когда мы оказались у подножия лестницы.
– Темный дом приветствует в своих владениях наследницу Света. Я, его глава, Эвангирион Темный, заверяю вас со спокойным сердцем и чистой совестью, что здесь вам не угрожает ничего, госпожа Армина.
– Благодарю вас за теплый прием и оказанное радушие, господин Эвангирион, – я сделала шаг вперед от Гейла и склонила голову в жесте уважения, прислонив левую ладонь к груди. – Не сочтите за наглость или нежелание чтить традиции, но я хотела бы находиться здесь в качестве Армины Биорийской, а не Светлой. Прошу простить мне дерзость и смиренно надеюсь, что вы примете во внимание тот факт, что с родственниками со стороны дикой крови я до сего момента не была знакома, потому и не считаю себя вправе использовать их, без сомнения, справедливо заслуженное имя.
– Будь по–вашему, – отец Гейла повторил мой жест, однако я успела заметить залегшую в уголках его рта улыбку. Кажется, я поняла, откуда мой некромант перенял эту незабываемую привычку привлекать внимание к собственным губам… – Надеюсь, вы не посчитаете своеволием и с нашей стороны организацию вашей встречи со светлыми родственниками, скажем…завтра?
Он не спрашивал моего разрешения – просто констатировал факт. И мне не оставалось ничего иного, как принять условия игры. Внутренне я порадовалась, что, несмотря на славу подавляющего чужое мнение преподавателя, Гейл все же приобрел это свойство не от отца. Эвангирион буквально заряжал своей властностью все окружающее пространство. Но, тем не менее, супруга держалась с ним совершенно свободно. Неужели был какой–то ключик к его непростой натуре?
– На ваших землях вы вольны поступать так, как считаете нужным, – не удержалась от подколки я. Пусть не думает, что я быстро сдамся и позволю навязать общество, которое мой покойный отец собирался избегать до конца жизни. – Если эта встреча принесет удачу и процветание темным землям, я готова стать ее частью.
– Вы удивительно проницательны, Армина, – и опять эта знакомая до боли улыбка, которую мужчина пытался скрывать, – мы и правда хотели бы навести дружеские мосты со светлыми снова. Наша давняя вражда давно должна быть забыта. Тем более что для нее есть такой потрясающий повод, как ваше с Гейлом знакомство.
То, что он назвал сына неофициальным именем, лично меня заставило немного расслабиться. И зерно истины в его словах присутствовало. Но как же сложно было вести себя сдержанно под взглядом проницательных и почти черных глаз… Далион, кстати, оттенок унаследовал от отца. В этом было их главное с Гейлом отличие.
– Не буду говорить за светлые земли, – не стала обнадеживать темного демона я, – но королевство Биор с радостью окажет вам содействие в желании стать ближе к магам, – нисколько не кривя душой, добавила я под конец.
Мои слова сильно порадовали демона, и на этот раз улыбка его вышла открытой и заразительной:
– Гейл, я знал, что другую девушку ты себе и не выберешь! Что ж, мне остается только порадоваться за вас, дети! – с этими словами он отделился от остальных и сжал нас с сыном в почти медвежьих объятиях. Каким бы высоким ни казался мне Гейл, его отец точно был больше и внушительнее.
Кажется, позади демона все вздохнули с облегчением. Бройди даже слезу умиления с ресниц смахнула. А я, когда Эвангирион широким жестом приказал следовать за ним, не смогла не поинтересоваться у Гейла:
– Гейл?
– Да, птичка? – улыбнулся некромант.
– Твой отец – темный демон. Почему кожа у него такая же, как у Эвандалиона? Он ведь совсем темным должен быть!
Тот, от кого сыновья унаследовали внешность, тотчас обернулся и хитро поинтересовался у Гейла:
– Не рассказывал о теплой тьме?
Гейл с улыбкой покачал головой, а госпожа Ревения мягко пожурила мужа:
– Она и без ваших сказок догадается, милый. Тебя вот уже почти разоблачила… – и до того хитрый взгляд бросила в мою сторону, что я невольно зарделась и подумала, что даже рынок рабов был каплей в море по сравнению со знакомством с семьей Эвангелиона.
Когда мы оказались за массивными дверьми замка, ко мне подскочила Бройди, отцепляя от Гейла:
– Пойдем, милая, ты, наверное, устала с дороги. Мы слышали, что нелегко тебе пришлось. Пойдем–пойдем, я покажу тебе отведенные для отдыха комнаты.
Беспомощный взгляд в сторону Гейла не возымел действия – мне только утвердительно кивнули, так что пришлось предоставить себя заботам кормилицы целиком и полностью. Но я почему–то знала: в ее обществе мне обязательно понравится. Только, уходя под руку с сердобольной женщиной, я успела уловить окончание разговора Гейла с отцом:
– Ты задержался. Мы ждали, что придешь прямо к вратам.
– Отец, спешу тебе напомнить о некоторых проблемах, созданных тобой же в отношении этого…
– Я ждал от тебя большей проницательности, – как ни в чем не бывало, перебил сына темный демон. – Но ладно, твоя невеста мне так понравилась, что сегодня я буду добр и все тебе расскажу. У запрета на перемещение было одно условие досрочного прекращения: если ты явишься домой, осознавая, что значит – переживать о ком–то дорогом сердцу.
Что на это ответил Эвангелион, мне, к сожалению, услышать не удалось, но раскатистый смех его брата дал понять, что у мужчин все в порядке. Я же сосредоточилась на заботах женщины, уверенно поднимающейся со мной по лестнице. Запоздало вспомнив, что тьма, из которой соткано платье, может рассеяться, стоит мне зайти в комнату для омовений, я тяжело вздохнула, и это не укрылось от Бройди:
– Что случилось, милая? Не бойся рассказывать мне обо всем: госпожа Ревения с самого детства доверяла мне все свои секреты, и ни об одном я
