Весна, которой нам не хватит - Ефимия Летова
- Но его дар сохранился, – пробормотала я.
- А какой у него был дар?
- Он превращал воду в кислоту… или что-то вроде этого.
- Не так уж и опасно, верно?
- Но есть множество скверных, которые тоже одарены совсем безобидными дарами! – я подумала о Ноэль, о Лажене.
- А отдел контроля берёт одного и контролирует, без особого риска, – мальёк Трошич отставил пустую кружку не без сожаления. – Я просто предполагаю, что… ну, допустим, вашему Симптаку был вколот некий яд. Если он не будет приходить за противоядием каждую неделю, то умрёт. Если он выкинет какой-то фортель – то же самое.
- Если он не сделает то, что от него требуют…
- Верно. И мы имеем совершенно послушного нам скверного, которого мы благородно отпустили жить своей свободной жизнью.
- Скверного, который не может иметь детей…
- Ну, не стоит валить всё в одну кучу. Уверен, что наши дорогие контролёры занимаются и селекцией. Скрещивают потихоньку подопытных скверных между собой, – хмыкнул Трошич. – Вот с благоодарёнными добровольцами, боюсь, беда. Они ж у нас сплошь благородного происхождения. Впрочем, тут только мои догадки и подозрения.
Меня передёрнуло.
- Простите, но это отвратительно. Они же… люди!
- Согласен, но кое-кто закрывает на это глаза, а я, пытающийся этому противодействовать, для многих – шут. И не больше. Но с другой стороны, тему скверных и не замалчивают окончательно. О ней так интересно спорить! Не то что о пенсиях для слуг и правах женщин, верно?
Я отвела глаза. Это было похоже на правду.
- Но почему тогда этот контроль осуществляется не над всеми скверными? Зачем нужны эти жуткие приюты и прочее?
- Ну, милая, тут тоже всё не просто. Побочные эффекты – это раз. Дороговизна подобных средств – это два. Неизученность – это три. Для науки двадцать лет – не тот срок, чтобы выявить все следствия-последствия, а ведь подобные исследования начались не так уж давно. А кроме того…
Он вдруг взял меня за руку. Погладил – жест был каким-то двусмысленным. Конечно, я не думала, что сенатор, по возрасту годящийся мне в дедушки, будет грязно приставать, однако и невинно-отцовского в этом прикосновении было мало.
- Вы так милы. Ох уж это очарование пылкой горячей юности… Может быть, вы повлияете на Армаля Гийома, а через него смягчите и каменное сердце его дядюшки? Я его смягчить не смог, – снова этот дребезжащий смех.
- Вы сказали «кроме того»… – руку я осторожно высвободила. Для верности сложила на колени.
- Кроме того скверный скверному рознь, – неожиданно заключил сенатор и поднялся. – Прошу меня простить, малье. Дела.
…я посидела в кафе ещё немного, глядя в окно. Четверг. Уже четверг, а Эймери всё нет. И, сказать по правде, окружающий мир нравился мне всё меньше и меньше.
***
- Малье Флорис, вас вызывают к директору! – с почтительным поклоном произнесла служанка, на лицо совершенно мне не знакомая. Я настолько глубоко закопалась в собственные печальные мысли, и с первого раза не поняла, что вообще происходит, кто я, где я и какой сейчас день. Поморгала – после почти бессонной ночи глаза горели так, словно в них щедро насыпали песку.
Утро, первая лекция, медитативная концентрация. Студенты в большинстве своём мирно дремали: у Мардж глаза были совершенно стеклянные, у Беренис в уголке рта предательски поблёскивала тоненькая ниточка слюны, Леа едва не касалась лбом столешницы, и только Олви героически шевелила губами, а пальцами перебирала бусинки на браслете: обычном, не помолвочном. Преподавательница, строгая и немногословная малье, недовольно смотрела на стоящую в дверях служанку, явно смутившуюся и повторяющую раза в два тише:
- Малье Флорис просят срочно пройти к директору!
- К директрисе Лестор? – уточнила малье.
- Нет, к директору, мальёку Аешу.
О, Стальная космея, неужели опять какая-нибудь мышь ему померещилась? Но я в любом случае была рада пройтись и проветриться. К тому же у мальёка Аеша тоже можно было спросить по поводу Эймери…
Я вышла за служанкой и последовала на мужскую половину. Было тихо – вовсю шли занятия, стук каблуков казался невыносимо отчётливым. Как же болит голова… Кто-то ухватил меня за руку, а я даже не вздрогнула, не обернулась, и пламя не вспыхнуло: на него уже просто не было сил.
Чужая рука погладила мою: не Дик и не Лажен, если они ещё не сошли с ума. И вдруг я решилась – наверное, из-за того, что недельный недосып и тревоги отключили какие-то навязанные родителями и Коссет механизмы в моей голове.
- Армаль, – сказала я и закрыла глаза. – Давай разорвём помолвку.
- Не чуди, – ответил мне откуда-то за спиной Армаль голосом Эймери. – Надеюсь, ты кормила кошку не только две недели? И я забыл написать про крысу. Надеюсь, ты уморила голодом эту кротовидную тварь?
Он утянул меня в первую открывшуюся дверь, прижал к двери, не целуя, просто обнимая, крепко-крепко. Я попыталась укусить его за ухо или шею, не дотянулась, вцепилась зубами в пуговицу и заплакала.
Глава 33. Подземные тайны
- Где ты был? – спрашивала я. – Где, крот небесный тебя побери, ты был?! Почему так задержался?! Эймери, отвечай немедленно! Ты слышишь меня?!
Эймери не отвечал. Мы вышли из КБД, прошли по скверу, зашли в его дом – я не думала о том, смотрит ли на нас кто-нибудь, и вообще ни о чём не думала. И вот дверь за нами закрылась, и мы стояли в темноте, совсем близко, замерев, словно считая удары сердец наперегонки.
- Где же ты был? – выдохнула я куда-то ему в ключицу. Он даже пах как-то по-особенному, иначе. И всё же это был он. Настоящий. Живой. Мой.
- Это неинтересно.
- Сам ты неинтересный! Ты… лечился?
- О, небо, нет. Говорю же, ничего особенного. Принимал участие в одном расследовании. Успешнее, чем здесь, но куда более скучно. Расспрашивал чьи-то галстуки, подвязки и сюртуки. Отказаться, в общем-то, не было возможности. Записку и то еле передал.
- Я места себе не находила!
- Разве? Не верю. Наверняка ты прекрасно справлялась с этим и нашла не то что одно место, а
