Магия торжествует - Илона Эндрюс
Якорь. У этого высокомерного ублюдка якорь был прямо за входной дверью.
Нейг ждал меня на троне, одетый при всех регалиях, его меховая накидка была накинута поверх доспехов, золотой обруч сверкал. Слева от него за длинным столом был накрыт пир. Жареное мясо, золотистый хлеб, фрукты, вино. От аромата у меня потекли слюнки.
— Надо было окрасить воду в твоем ручье в красный цвет, — сказала я ему.
— Река крови? — спросил он. Его голос обволакивал меня, глубокий и вибрирующий силой.
— Так было бы честнее.
— Но ты не сможешь увидеть красоту драгоценностей. — Взмахом руки он указал на стол. — Пожалуйста. Утоли свой голод.
Хорошая попытка. Я изобразила свою фирменную ухмылку.
— Реально?
Нейг улыбнулся, обнажив острые зубы. Стол исчез. Тогда ладно.
Он встал с трона и подошёл ко мне. Раньше я оценивала его рост примерно в метр восемьдесят пять-девяносто. Я ошиблась примерно на полфута. Он возвышался надо мной.
— Я хочу провести для тебя экскурсию по моим владениям.
— О, здорово.
Мы вышли из тронного зала в коридор с огромными арочными окнами.
— Ты человек или дракон? — спросила я его.
— Я и то, и другое.
— Но кем ты родился?
— Это было очень давно. Я не помню. Некоторые из нас родились с когтями, другие — с руками, но все мы — драконы.
— Кто такие драконы?
— Древняя раса. Мы были здесь, когда люди выползли из грязи. Мы наблюдали, как вы пытались ходить прямо и стучали камнями друг о друга, пытаясь сделать когти и зубы.
Да, точно.
— Ты не такой старый.
Он снова ухмыльнулся. Изо рта у него вырывались тонкие струйки дыма. Потрясающе. Если бы мне стало совсем холодно, я могла бы попросить его подышать на меня.
— Зачем тебе нужны завоевания? — спросила я.
— А почему бы и нет?
— Ты привел меня сюда, чтобы убедить присоединиться к тебе. Пока у тебя это ужасно получается.
— Ты интересное создание, дочь Нимрода.
— Меня зовут Кейт Леннарт. Я не определяюсь тем, что я дочь своего отца.
— Но тебя определяет имя твоего мужа.
— Я выбрала это имя. Я решила, что хочу его.
Его густые брови сошлись на переносице.
— Если ты не собираешься отвечать ни на какие вопросы, это будет очень односторонний разговор, — сказала я ему.
— Хорошо. Я отвечу на твой вопрос. Я хочу завоевывать, потому что это доставляет мне удовольствие. Мне нравится править, мне нравится владеть, и мне нравится, когда меня признают верховной властью.
— Твое завоевание будет стоить сотен тысяч жизней. Миллионы.
— Человеческих жизней.
— Да.
— Людей всегда больше, — сказал он. — Недостатка никогда не бывает.
Мы прошли из коридора в огромный зал. Вдоль пятидесятифутовых стен тянулись полки. Полки были заполнены книгами, тысячами и тысячами книг: некоторые в кожаных переплетах, некоторые спрятаны в трубочках для свитков, папирусе, глиняных табличках, китайских бамбуковых книгах, длинных полосах шкур животных, прикрытых деревянными переплетами… Над всем этим стеклянный люк пропускал поток солнечного света в середину комнаты, никогда не касаясь драгоценных томов. Мой отец покончил бы с собой из ревности.
— Ты читал что-нибудь из этого?
— Да.
— Они написаны людьми?
— Большинство из них.
— Тогда ты заглянул в их разум. Ты знаешь, что каждый человек уникален. Если ты убьёшь одного, другого такого же не будет.
Нейг подошёл к полке и достал тяжёлый фолиант в кожаном переплёте, инкрустированном золотом. Надпись на обложке напоминала ашурийскую письменность, но древние евреи писали на свитках, а не в книгах в переплёте. Нейг подошёл к окну. Оно распахнулось перед ним, и он выбросил книгу наружу.
— Стой! — Я бросилась к окну и увидела, как книга нырнула вниз и исчезла в тумане где-то далеко внизу.
— Эту книгу написали пятьдесят человек, — сказал Нейг и взмахом руки указал на библиотеку. — Разве моя коллекция менее великолепна?
Я вздохнула.
— Тебе-то что? — спросил он. — Ты сильнее их. Ты быстрее, сильнее, лучше во всех отношениях. Я видел, как ты убиваешь. Тебе это нравится.
— Я убиваю, чтобы защитить себя и других. Я не начинаю насилие, я реагирую на него.
— Почему бы не убивать ради удовольствия?
— Потому что я получаю удовольствие другими способами. Когда я вижу, как люди процветают и наслаждаются своей жизнью, это делает меня счастливой.
Он с удивлением посмотрел на меня и продолжил свой путь. Я последовала за ним.
— Почему? — спросил он.
— Потому что, когда люди процветают, мир становится безопаснее. В мире есть удовольствия, о которых ты и не мечтал. Зачем ты читаешь книги?
— Понимать тех, кого я хочу подчинить.
— Чушь собачья. Ты застрял здесь, в месте, где время не имеет значения, и тебе нечего делать. Ты читаешь, потому что тебе скучно.
Он рассмеялся. Каждый волосок у меня на затылке встал дыбом. Острый, холодный удар тревоги ударил меня глубоко в живот. Заметка для себя: избегай смеющихся драконов.
— Если ты завоюешь всех, жизнь станет скучной и лишенной всякого смысла. Больше не будет ни книг для чтения, ни веселых бесед.
— Потребуется некоторое время, чтобы завоевать мир. Тем временем меня будут очень развлекать.
— Ты пробовал на самом деле ходить среди людей?
Мы вышли из библиотеки в другую большую комнату. К стенам были прислонены кучи золота. Монеты, самородки, украшения. Он показывал мне свои сокровища. Как предсказуемо.
— Я был молод, — сказал он. — Я прожил с людьми полвека. Я понял, что вы слабы, глупы и легко поддаётесь страху. Если бы у вас была возможность, вы бы скорее сражались друг с другом, чем объединились против угрозы. Я никогда не видел существ, которые так сильно ненавидят самих себя.
— Тогда тебя ждет сюрприз, — сказала я.
— Искажённые волосатые твари, с которыми ты сражалась и которых убивала, — сказал он. — Мои псы-рабы.
— Йеддимуры.
— Каждый начинал свою жизнь человеческим младенцем. Каждый вдыхал пары моего яда. Теперь они звери, примитивные и грязные. Они не знают ничего, кроме ярости и голода. Они едят своих. Такова истинная природа человечества. Я просто вытащил ее на поверхность.
Впереди перед нами открылись двойные двери.
— Позволь мне показать тебе свою силу, — сказал он.
Мы вышли через дверь на балкон. Внизу перед нами расстилалась долина, покрытая странной голубой растительностью. Я прищурилась.
Он передал мне подзорную трубу. Я посмотрела в нее.
Воины. Они стояли вплотную друг к другу, как сардины в банке. Целые мили воинов, стоящих совершенно неподвижно.
О Боже.
— Моя армия, — сказал он. — В моих владениях нет ни времени, ни голода, ни жажды, если я этого не пожелаю. Здесь я правлю безраздельно.
Они стояли квадратами, по два, четыре, шесть, двадцать человек
