Ледяная корона - Ева Верми
– Ваши светлости, – поклонился он нам с братьями и поприветствовал наших сопровождающих: – Господа.
Я сидела на одном из диванов, братья заняли кресла по бокам, а Мерак и Дубхе стояли позади. Хозяин сел на диван напротив меня.
– Ваша светлость, вам очень идет этот дорожный костюм, должен заметить, – продолжил он, рассматривая наши лица. У него был весьма мелодичный и плавный голос. – Я позволил себе вольность принять вас в своей гостиной, на случай если вы устали с дороги. Вам должно быть тяжело сразу броситься к делам, в кабинет…
– Кажется, мы не были представлены, – выдавила из себя улыбку я.
– Ах, да! – хлопнул в ладоши губернатор. – Вас, ваша светлость, я знаю, а вот я действительно не был вам представлен. Позволю себе сделать это самостоятельно: Патитур де Гонест, губернатор Уана, к вашим услугам.
– Тогда позвольте я начну, Патитур, – строго продолжила я. Хозяин кивнул мне, будто бы я действительно спросила его позволения. – Вы очень много позволили себе. Я хотела бы, чтобы наш разговор прошел в надлежащей обстановке, а не за чайным столиком вашей гостиной. Я к вам не в гости явилась, а с официальным визитом. Проведите нас в ваш кабинет, пожалуйста. Будьте любезны.
Патитур напрягся, но улыбка осталась неизменной, будто вросшей в его щеки.
– Как пожелают мои го… ваша светлость. Прошу следовать за мной.
Мы поднялись следом за губернатором. Никос остановил Мерака и Дубхе:
– Останьтесь здесь, не будем давить на него количеством. Или можете прогуляться по Уану, боюсь, это может быть надолго.
– Ночевать мы будем где? Надеюсь, не здесь? – шепнул Мерак, когда Патитур уже вышел из комнаты.
– Нет, у Нивис тут свой дом есть…
Я слышала, как Ичес принялся объяснять, как им туда попасть, поднимаясь за Патитуром наверх по лестнице.
Первый этаж особняка занимала просторная гостиная, что мы покинули, и, подозреваю, комнаты прислуги, столовая и кухня, а основные комнаты расположились наверху. Многие из них были спальнями, нас же хозяин провел в самую дальнюю и являющуюся его кабинетом. Я не заметила в доме приметы большой семьи, а потому мне оставалось неясным, зачем Патитуру столько комнат. Или он любит менять спальню под настроение?
Патитур пропустил меня в кабинет первой. Я прошла к его столу и принялась разглядывать бумаги. Среди прочего я заметила отчеты, счета и переписку с мамой. Заметив, что Патитур поглядывает на меня, я решила присесть в кресло для посетителей, уступив место за рабочим столом губернатору. Братья сами взяли стулья, стоявшие у стены, и поставили их по обе стороны от моего кресла.
– Чем могу быть полезен, ваша светлость? – спросил он у меня уже более официальным тоном, за что я была ему признательна. Кабинет не отставал от гостиной по убранству, но здесь были настоящие сливки: диковинное кресло, стол из дорогих пород древесины, мягкий ковер, шкаф с редкими экземплярами книг, судя по корешкам и постаментам для них, а еще его охотничьи трофеи. Мне не хотелось впадать в горячку и заявлять, что Патитур – проворовавшийся чиновник, возможно, его мать была из весьма обеспеченной семьи, и все окружение – в том числе и ее приданное или наследство от ее семьи, но, клянусь Богинями, не знай я, что Патитур – сын исконного аэтернца, чистокровного, чья родословная прослеживается чуть ли не до второго поколения Наследниц, столько же его семья служила на благо страны и города, я бы рискнула предположить, что он с юга Аурума или вообще из Аэсты, где такая любовь к броским, дорогим вещам не является чем-то чужеродным. Аэтернцы ценят в вещах простоту и прикладные свойства, а не стоимость и блеск. Но даже если его мать была родом с тех земель, при его отце и жизни в Уане такую любовь взрастить было не на чем.
– Расскажите мне о городе. Состояние, бюджет, абсолютно все.
– Но я уже прислал письмо ее величию о текущем положении дел.
– Я читала его. Спрошу иначе: почему ваше описание так разительно отличается от реальности? Или вы считали, что мы не обратим внимание на подданных, на их одежду, на состояние улиц и домов?
– На что вы намекаете? – сурово переспросил губернатор.
– Патитур, сбавьте тон, – осадил его Никос. – Вы разговариваете с наследной прионсой, если вы опять себе что-то лишнее позволили.
Патитур скривился и начал рыться на столе:
– Это совершенно немыслимо! Мой отец несколько десятилетий верой и правдой служил городу, а вы смеете сомневаться в моей семье!
– Я ни в коем случае не сомневаюсь в честности вашего отца, Патитур, даже вашего рода. А вы сменили его в прошлом году, поэтому не смейте рассказывать мне про его заслуги. За время, что вы занимаете должность губернатора, город не то, что краше не стал, так вы еще умудрились угробить труд вашего отца. Зато не преминули обустроить свой дом дорогими вещами.
Тон моего голоса, которому меня с пеленок учила ба, произвел на него должный эффект, вынудив быстро и беспрекословно выдавать мне все, что я с него спрашивала. Я вникала в данные, с которыми уже успела ознакомиться, что-то передавала братьям, что-то – возвращала Патитуру за ненадобностью.
– А, я понял, с чем связан ваш визит, – протянул Патитур, стараясь не выдавать свою злость тоном, но не словами. – Хотите урезать бюджет на год, я прав? Хотите лишить граждан последнего куска хлеба?
Я перевела недоуменный взгляд с бумаг на него, намекая, что жду продолжения. Но Патитур лишь молча зыркал на нас, ожидая ответа.
– Нет, – я опустила глаза в отчеты, – мы не станем сокращать расходы без лишней необходимости. Поскольку уверена, что вы в отличие от вашего отца не продадите ни единой вещи на благо города.
– Это не потребуется, если правильноих распределить, – с угрозой отставки в голосе поддержал меня Никос. Патитур понял намек и продолжил сидеть тихо, пока мы не закончили. Отчеты были просто сухими фактами, но реальность отражали весьма неточно.
– Здесь сказано, что город продолжает развиваться: были открыты несколько новых заведений, две школы. Какие были открыты заведения?
