Сон в тысячу лет (СИ) - Елена Кондрацкая
Мико отвели в просторные покои, в два раза больше тех, что выделил ей Акира в своём замке, хотя и те были внушительных размеров. На широком постаменте развёрнулась перина с шёлковыми простынями и полупрозрачным балдахином. В вазах стояли цветы, а одна стена раскрывалась и вела на балкон, с которого открывался потрясающий вид на закат и земли Истока, поросшие буйной зеленью и изрезанные голубыми реками, лежали будто на ладони.
— Это покои принцессы Эйко, — голос Акиры заставил Мико обернуться, она не услышала, как он вошёл. — Здесь она должна была провести первую брачную ночь со своим возлюбленным. И дворец этот принадлежал им. Ты сможешь поселиться здесь, если захочешь.
— Что стало с её возлюбленным? — спросила Мико, возвращаясь к закату. Если подумать, она никогда не слышала эту часть истории.
— Его звали Изаму. Он долго пытался пробиться сквозь завесу, но тщетно. А потом почувствовал, что она умерла. — Акира вышел на балкон и встал рядом с Мико. — Изаму поклялся, что будет ждать её возвращения и обязательно найдёт способ вернуться к ней.
— Что случилось потом? — почему-то Мико чувствовала, что у этой истории не будет счастливого финала.
— Как ни странно, почти через десять лет у него получилось пробить маленькую брешь, но люди помнили и ждали его. Новый император встретил его с армией. Мы не знаем подробностей, но истерзанный труп Изаму раздели, распяли, голову насадили на пику и вернули в брешь, из которой он пришёл. А саму брешь залатали монахи. После этого земли Истока утонули в крови междоусобиц. Клан Изаму лишился главы, и его растерзали другие кланы. А продолжение, ты, кажется, уже знаешь.
— Хранители положили конец войне. — Кивнула Мико.
— Мы многим пожертвовали, чтобы сохранить наш маленький мир. И не хотим его лишиться. Моё решение… относительно Рэйдена, может казаться тебе жестоким. И сам я могу казаться тебе жестоким, но, Мико, я просто хочу, чтобы моему дому ничего не угрожало. И я сделаю всё, чтобы его защитить. Это мой долг, как Хранителя. И я очень хочу, чтобы ты была на моей стороне.
Акира повернулся и, коснувшись пальцами подбородка Мико, приподнял, чтобы заглянуть в глаза. В его янтарные глазах тонуло закатное солнце.
— Правильные решения часто причиняют боль. О Рэйдене плачет и моё сердце, но он сам привёл себя к этому исходу. Прошу, Мико, не разочаровывайся во мне.
Он наклонился к ней и поцеловал, а Мико ответила, надеясь, что это успокоит её рвущееся из груди сердце. Но отчего-то стало только больнее.
====== Глава 40. Лист горящего клёна ======
Ёкаи начали собираться на Хого ещё до заката. Со своего балкона Мико видела, как они взбираются по бесконечной лестнице, что начиналась у самого подножия горы и насчитывала тысячи ступеней. Одни шли пешком, других несли в паланкине слуги и все проходили через огромные тории, кланялись и продолжали путь ко дворцу, чтобы занять своё место на площади в ожидании церемонии. Рогатые, хвостатые, похожие на людей, зверей и рыб ёкаи галдели и шумели — они явно явились сюда гулять и праздновать. Мико кожей чуяла их нетерпение — оно пропитало воздух и стало практически осязаемым. После церемонии их ждали дикие танцы до самого утра, еда и выпивка — такой и должна быть ночь Красной Луны. Ночь, когда магия особенно сильна, а боги закрывают глаза на мир у себя под ногами.
Мико всеобщее возбуждение заставляло нервничать. Хотелось сбежать от него подальше и не возвращаться. Но второго она себе позволить не могла, а потому сбежала в ближайший сад, надеясь там найти потерянное спокойствие и настроиться на скорую церемонию.
Дворцовый сад больше напоминал дикий лес, и если бы не выложенные камнями дорожки, Мико легко бы потерялась среди вековых деревьев и поросших мхом валунов. В лесу дышало и пахло сыростью влажное лето, а ещё оказалось удивительно тихо. Едва Мико ступила в его тень, гвалт толпы стих и даже смолкли цикады, только где-то вдали шелестел водопад. Вместе с лесом стихла и буря в её душе, не исчезла, нет, просто притихла ненадолго, позволяя мыслям пробиться сквозь тревогу и страх, чтобы Мико могла наконец их услышать.
«Я не хочу, чтобы Рэйден умер».
Только эта мысль звучала в голове чётко и ясно. Только это желание пекло и болело в груди. И Мико не знала, что с этим делать. Не знала, как помочь тому, кто уже столько раз её спасал. За этими мыслями приходили другие — они несли с собой отчаяние. Мико не знала, где держат Рэйдена и когда его собираются казнить. Акира же начинал злиться каждый раз, когда Мико пыталась это выяснить и напирал на то, что единственное, о чем стоит думать Мико сейчас — предстоящая церемония.
Возможно, — эта мысль согревала надеждой — после праздника, когда Мико проявит себя, когда обретёт новый статус в глазах ёкаев, они не смогут ей отказать? Хотя бы позволят увидеться с Рэйденом, и уже тогда она придумает, что делать.
Среди деревьев что-то мелькнуло. Красный клён? Мико пригляделась. Разве такое возможно — красный клён в самый разгар лета? Во дворе старого дома Мико тоже рос клён. Старое, раскидистое дерево, посаженное прадедом отца. Оно краснело ближе к середине осени и опадало с первым снегом. А иногда и позже — Мико любила смотреть на красные листья, укутанные в белую вуаль. Но такого, чтобы клён стоял красным в середине лета, она ещё не видела. Впрочем, пора бы уже перестать удивляться подобным чудесам в землях Истока. Мико приблизилась к дереву, желая разглядеть его получше.
Клён был высокий и явно очень старый — ствол у Мико бы не вышло обхватить, даже будь руки её в два раза длиннее. Красные листья были больше и ярче тех, к которым Мико привыкла. Они напоминали кинжалы — тонкие и острые, а еще казались Мико странно знакомыми. Она протянула руку к ближайшему листу и невольно вскрикнула — острая грань порезала кожу. На указательно пальце выступила яркая капля крови, и Мико собрала её губами, хмурясь и ругая себя за неосторожность.
— Это ветренный клён, — раздался за спиной знакомый старческий голос. — Поднимет тебя в воздух и рассечёт крыло бабочки.
Дедушка Кио неторопливо шёл по дорожке, опираясь на длинные руки. А Мико наконец поняла, где уже видела эти листья —
