Мой упрямый принц - Ольга Дмитриевна Силаева
Внутри меня помертвело. Я же не успела прибраться, вынести все следы…
– Понятия не имею, – произнесли мои губы.
– Обрывки окровавленных повязок. Кровь. И несколько длинных светлых волос на подушке. – Королева-мать улыбалась всё шире. – Неужели этот проходимец Лерео завалил тебя прямо там, как деревенскую девку?
Не будь между нами решётки, я дала бы ей пощёчину. Раз уж всё равно обвинили в измене, какая мне теперь разница? Увы, со скованными запястьями я мало что могла.
Королева-мать наклонилась к самой решётке.
– Ты в моих руках, – доверительно прошептала она. – Я могу прогнать тебя голой через весь дворец до самого эшафота, если мне вздумается. А мне много чего может вздуматься, наглая девчонка. Ты и твоя сестра порушили мою игру, а этого я не прощаю.
– И вам наплевать даже на то, что ваш сын начал легче дышать из-за меня? – ровно спросила я. – Что я могу его спасти?
– Чушь, – жёстко отмела королева-мать. – Лерео заговорил мне зубы своими трюками, заставил поверить моих людей в то, что у него есть королевский дар, даже я сама испугалась этого… бесноватого. – Она криво улыбнулась. – Но теперь его влияние закончилось. Я не поверю его бредням снова. И твоей лжи тоже.
– Это не ложь, – устало сказала я. – Сизмунд на самом деле…
– Молчать!
Крик королевы-матери отразился от стен, срезонировав так сильно, словно мы снова стояли посреди пещеры. Я невольно пригнулась, ожидая, что из ниоткуда вылетит и промчится над нашими головами стая летучих мышей.
– Молчать, – уже тише произнесла королева-мать. – Мой сын умирает. Даже если произойдёт чудо и он останется в живых, вряд ли он сможет… разумно править.
– И поэтому вы распустили сплетню, что он больше не придёт в себя и его разум необратимо повреждён, – ядовито произнесла я. – С такой матерью никаких врагов не надо.
– Ты сама ненавидишь и держишь в чёрном теле своих родителей, – парировала королева. – Как упомянула твоя маменька, ты отказываешь им даже в приличной одежде. И что, ты считаешь себя хорошей дочерью?
Я мысленно выругалась. Вот ведь… маменька!
– Это наглая ложь!
– Одна и та же отговорка, – устало отмахнулась королева-мать. – Хватит. Я уже добилась того, чего хотела. Сизмунд никогда не женится на сестре изменницы, а твои земли и замок конфискуют. Доходы от них будут поступать в казну.
– Как вы и хотели, правда? – мрачно сказала я. – Но вы не получите моих земель.
– Уже получила, – сладко улыбнулась её величество. – У тебя есть одна-единственная возможность сохранить лицо – молча и безропотно пойти под венец, забрать сестру и уехать отсюда. Иначе, клянусь, девственницей ты следующим утром уже не будешь.
В коридоре повисла зловещая тишина. Это была прямая и недвусмысленная угроза, грубая, как ругань надзирательницы в бараке.
И она достигла цели.
Бежать. Бежать отсюда… проклятье, почему я не утащила Сюзи за собой и дала ей пойти к Сизмунду? Почему послушалась Лера и отправилась в спальню принца с телассой? Почему не осталась с сестрой и Лером? Почему, почему, почему…
Я чуть не застонала.
– Я с самого начала невзлюбила тебя и твою сестру, – проронила королева-мать. Она начала прохаживаться взад-вперёд у решётки моей камеры. – Упрямая девчонка, которая отказывалась продавать свой лес, и её младшая сестра. Но от вас мог быть толк, вы могли сделать хорошие партии и стать… послушнее.
Она усмехнулась.
– Ха! Я не успела даже подобрать кавалера твоей сестре, как Сизмунд вцепился в неё и запретил мне подсылать к ней других мужчин – с любыми целями. А я по глупости не посмела ослушаться и просто смотрела, как он всё больше отличает твою сестру… и забывает о Розали. Вот тогда я по-настоящему вас возненавидела.
Будь здесь Сюзи, она назвала бы королеву-мать страшной, ужасной и отвратительной злодейкой. Но мне королева-мать вдруг показалась… разумной. Как ещё короли могут держаться за власть? Только устраивая выгодные браки, устраняя соперниц, набирая влияние. Нам с Сюзи ещё повезло, что моя сестра «случайно» не утонула, упав с балкона, а я оставалась невинной. Ну, относительно. Один поцелуй на балконе не в счёт.
Её величество поступала так, как должна поступать королева, желающая сохранить единоличную власть. Разумно, логично, правильно.
…И одновременно – страшно, ужасно, отвратительно.
Вот сейчас её величество закончит свой монолог, и что мне останется? Тянуть время? Надеяться, что Лер спасёт меня и прервёт свадебную церемонию с Вилье в самый последний момент? Торжественно распахнёт дверь моей камеры, а гнусных мерзавцев, посмевших покуситься на мою честь, зарежет моим собственным стилетом?
Из коридора вдруг послышался шум. Её величество устремила свой взгляд в ту сторону, коротко кивнула чему-то и вдруг улыбнулась, глядя на меня.
– Глупая девчонка, – произнесла она. – Ты арестована, обезоружена, беспомощна, но вместо того, чтобы согласиться на выгодный брак и спасти своё имя, ты всё же надеешься, что Лерео вытащит тебя отсюда в последнюю минуту. Верно?
Я молчала.
– Наивные, глупые грёзы. – Её величество покачала головой. – Что ж, смотри, к чему приводит упрямство.
Рядом с ней появились два стражника. Её величество милостиво кивнула:
– Открывайте. Пора подготовить камеру для нового гостя, не так ли?
Какого ещё гостя? Неужели кого-то из сторонников Лера? Альбера Риста? Или…
Сердце вдруг замерло. Или они арестовали мою сестру?
Я молча смотрела, как один из стражников отпирает камеру напротив. Лицо его ничего не выражало.
А потом я увидела Лера, идущего между двумя королевскими ищейками.
Никаких оков на нём не было. Но лицо, бледное, злое, с запавшими от усталости глазами, говорило само за себя.
– Принц Лерео, арестованный по обвинению в государственной измене! – весело протянула королева-мать. – Какое зрелище! Будешь ещё притворяться, что читаешь мои мысли, мальчик? Признаю, ты напугал меня там, наверху. Я даже совещалась с лекарями, не объявить ли тебя сумасшедшим. – Она улыбнулась знакомой сладкой улыбкой. – Превосходная идея, правда? Тебе будет куда удобнее, чем здесь. Мягкие стены, заботливые лекари…
– Может быть, вы пожелаете позаботиться о вашем старшем сыне? – негромко спросил Лер. – Впрочем, пожалуй, не стоит. Ему куда лучше без вас.
Глаза королевы-матери вспыхнули внезапной яростью.
– Я люблю
