Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики - Вайолет Девлин
“Может, все не так уж и дерьмово?”, — подумал он как-то. Пока Авалона рядом, он чувствовал себя почти счастливым.
Но что ему делать, если завтра миру придет конец?
Глаза жгло так сильно, что Фонзи предпочел их закрыть, глубоко вдыхая морской воздух. Он стоял на краю пристани, а вокруг бушевало непокорное море. Волны бились о далекие скалы. Темное ночное небо почернело. Первая молния рассекла небо, а затем послышался грохот.
Так громогласно рушился его мир. Фонзи долго думал и понял, что готов простить ей все. Пресвятая Морриган, он готов был простить ей все, что угодно, даже если бы она оказалась чародейкой или фейри. Все что угодно, лишь бы она была живой…
Авалона Кэрролл, его маленькая и храбрая мышка. Она оступилась. Кто угодно может совершить ошибку, даже дьерд девятого отряда всадников. Но одну ошибку уже не исправить. Она не вернется. Фонзи больше никогда не услышит ее дивный голос, никогда не поймает злой взгляд, не прикоснется к ней…
Фонзи сделал шаг, прыгнув в море. Вода сомкнулась над его головой, а холод прошиб до костей. Он надеялся, что взволнованное море поможет ему проснуться, но кислорода по прежнему не хватало и так же как и на суше, сдавливало горло. Он взмахнул руками, чувствуя, как идет ко дну.
Это не сон. Фонзи тонул не только в море, но и в собственном горе. Когда-то Авалона протянула ему руку, вытащила на берег, заставила жить дальше. Он жил ради нее, дышал только ради нее.
“Она мертва”, — услышал он грубый голос Хагалаза. Жестокость, с которой он произнес эти слова, ни с чем не сравнима.
Этого не может быть. Фонзи повторял из раза в раз: не возможно. Путаница. Плохая шутка. Все что угодно, лишь бы это не было правдой. В тот миг он почувствовал, что больше не дышит. Минуту, две, десять. Час. Три часа. Не дышит до сих пор. Будто разучился это делать. Где же воздух, которым он дышал? Раньше в этом воздухе разливался аромат розового перца и легкой ноты жасмина. А теперь этот воздух пустой, обычный.
Фонзи отказывался дышать воздухом, в котором не чувствовал ее. Он отказывался жить в мире, в котором больше нет Авалоны Кэрролл.
Вода начала выталкивать его обратно на поверхность, у Фонзи не было сил сопротивляться. Все его мысли были о Авалоне (как же нежно звучало ее имя) и о том, кто посмел поднять на нее руку. Фонзи не сомневался, что виноват тот сбежавший альв. Это он обманом заставил всадницу помочь ему сбежать, а затем избавился от нее, как от расходного материала.
Ярость вырвалась из его сердца, и Фонзи закричал. Его голос был пронизан острыми осколками боли. Он ненавидел себя, ненавидел альва, ненавидел этот мир. Крик заглушил очередной раскат грома.
Схватившись за край пристани, Баррад подтянулся и сел, совсем не чувствуя тела.
Жизнь, в которой ему больше нет места. Зачем она нужна? Разве что убить альва, причинившего его мышке боль, и истребить всех фейри, думающих, что они вправе играть человеческими жизнями.
Взгляд Фонзи потемнел.
Он не просто убьет их, он уничтожит их сущность. Заставит кричать от боли, умолять остановиться. Именно Фонзи станет тем, кто покончит со всеми фейри в Ареморике.
Штормовой ветер донес запах дорогих духов.
— Я знаю, что вы здесь, командир, — низким хриплым голосом сказал всадник.
Аврелия остановилась рядом с ним.
— Мне жаль, Фонзи, — сочувственно улыбнулась хэлла.
Он промолчал. Не мог говорить. Жжение в груди становилось все сильнее и сильнее.
— Я могу что-нибудь для тебя сделать? — она присела на корточки, ветер растрепал ее светлые волосы.
— Найдите Короля Падших, — тихо сказал он.
— Милый мальчик, — Аврелия нежно провела рукой по его щеке, — сколько же боли ты испытал? У нас с тобой одна общая цель, Фонзи. Убить Короля Падших. Не бойся, я помогу тебе.
Она наклонилась так близко, что между их лицами не оставалось расстояния. Фонзи отвернулся, холодные губы хьенды мазнули по щеке. Аврелия недовольно отстранилась, но руки с лица всадника не убрала.
Фонзи были омерзительны ее прикосновения. Они вызывали у него резкое желание почесаться или сходить в душ. Предельно осторожно убрав ее ладони, он сказал:
— Скоро рассвет. Нам пора выдвигаться.
И, не обращая внимания на стекающую с него водопадом воду, Фонзи встал и побрел в сторону города.
Немного. Он потянулся к медному медальону на шее. Прикосновение подарило удивительное спокойствие.
Осталось совсем чуть-чуть, он расквитается с тем, кто лишил его маленькой надежды.
Авалона
С губ шепотом срывались молитвы. В пустом храме Создательницы, освещенном лунным светом и светом звезд, царила благоговейная тишина. Под коленями холодный мраморный пол, а впереди — гранитное изваяние богини Дану.
Авалона молилась.
Чтобы стать рыцарем, мало отличиться перед королем. Девушка не была оруженосцем и не служила верой и правдой приставленному к ней рыцарю. Зато она исполнила свой государственный долг. Теперь Авалона должна очиститься. Смыть с себя грехи и позор, которые черной копотью покрыл ее кожу. Уничтожить ту часть себя, которую она создала в империи.
Храм слышал ее молитвы, и Авалона надеялась, что только их. Потому что мысли хэллы были далеки от чистоты.
Авалона не знала, что ей делать. Успешно справившись с заданием, она и не надеялась вернуться в Приморию с Котлом. Но вот она здесь и уже через несколько часов станет полноценным рыцарем. А душа почему-то все равно болела. Она часто вспоминала своих всадников и не могла перестать думать о Хагалазе. Девушка чувствовала вину перед ними и боялась даже помыслить о том, чтобы когда-нибудь встретить их снова. Авалона совершила так много ошибок… что просто не знала, как ей жить дальше.
Иэн здесь по ее вине. Куда бросили всадника, она так и не смогла выяснить. Быть может, его даже нет в живых. От этой мысли она содрогнулась. Почему их с
