Марта - Светлана Гресь
X
Выпить жизнь до дна.
Немножко заспанный закат, улыбнулся широко, и, словно спохватившись, разлился широкой волной. Утомленное солнце ползет за лес. Дрожью незаметной повисла в небе паутинка, упруга и чутка. Упорно ее колышет ветер, порвать пытаясь. Она тонка, но так крепка!
Женская душа так же легка, и так же вынослива, как эта нить. Не сойдет туманами надежда, не прольется росами любовь, вера не угаснет в сердце чувственном. В нем вечно будут жить надежда, вера и любовь!
Надела перстень на палец, залюбовалась игрою прелестною камня чудесного, и начинает ощущать, что все вокруг преобразилось будто. По-другому догорает умаявшийся день. Заката отважный лучик, пронзительно оголив светлую печаль берез, упал в траву, рассыпавшись светлячками.
С тонкого клена ветка, словно проснувшаяся вдруг, затрепетала о чем-то таинственно, задевая в душе наболевшее и давно отжившее. Сосен узорчатая тень растянулась у подножия леса, распластавшись причудливым призраком.
– Зачем спешить туда, где нас пока не ждут. – Пожала Марта плечами. – Всегда успеем вернуться вовремя, никто ничего и не заметит.
Рассудок шепчет, – не тронь чужое. Опасно! Не смей рисковать.
Где-то совсем рядом трясины запах послышался мерзкий. Оглянулась вокруг, недоуменная, и видит, что ядовитый туман встает из болота поганого; тяжелый дым ползет не тая, никнет к земле, клубится мглою зыбкой, тянется ручищами к ней.
– Заблудись же в моем лесу, обожгись колючей крапивою, – шепчет яростно шаткая тень.
Ухмыльнулась, строптивая, ишь, напугали, не на ту, голубчики, напали! Какой рассудительный у вас хозяин, расставил наблюдателей вокруг.
Ноги ее уже несли к тому месту, где в укромной могилке сыночек лежал. Давно не была в этих местах. Припала к холмику, затаив дыхание, обняла руками.
Раскричалось, развопилось воронье, стаей шумной слетевшись неизвестно откуда. Стали кружиться над нею и каркать отвратительно, резко. Что-то блеснуло, в будто затуманенном сознании, волной горячею окатило тело, чей-то жуткий взгляд, красные глаза, и хищная, довольная улыбка.
Хлынул свет лазоревый и затопил все вокруг. Пахнуло свежим сеном, березовыми дровами. В голову ударил разжаренный треск поленьев. Жарко-жарко. Непонятно, безысходно. И так душно! Голова закружилась, маясь в вихре кошмарных видений.
Смешалось настоящее и прошлое, все, что к сердцу прикипело болью застывшей, вдруг ожило, перестало сковывать память. Жизнь прошлая смыкается тесней, далекое вдруг стало близким; три смутных силуэта, и слова, едва слышны: мальчик, внук. Почувствовала, как живая душа сына разрывает ей жилы, запекает кровь. Закричала от неожиданной вести и руки, словно обожженные, одернула с холмика.
– Маленький мой! Твоя жизнь, едва начавшись, не оборвалась в ту злую ночь. Ты не сгорел, словно дубок, сраженный молнией ненависти!
Бежала падая, ослепленная слезами. Он жив! Мой мальчик жив! Перстень открыл ей мир, где не могло быть места для нее и где она сейчас чужая. И этот мир ответил, что сына ее там тоже нет.
Часто спотыкаясь о комья земли, рытвины, путаясь в траве, подбежала к избушке и присела на пороге. Вся жизнь исклевана глупыми ошибками, что повлекли за собой страдания. Как могла тогда поверить, что родился мертвым ребенок? Где теперь его искать? Столько лет пролетело! Ни свекрови, ни мужа, кто бы мог рассказать, что на самом деле произошло в ту трудную ночь. Мальчик родился весной, к чему огонь, жара? Что означает духота, словно в аду?
Тихая ночь к земле прильнула мягко. Седые облака расцвечены луной. Звезды рассыпались над головой, гуляют мирно, не спеша. Бесконечный небосвод рассечен Млечною дорогой, роняет звезды, словно слезы. По зыбкому полю вяло бродит тишина. Душа неприкаянная, растворив в груди надежду, пылает неомраченной радостью. Ее душа в огне.
Вскоре, изнеможенная, вздремнула, совсем немного, прислоняясь к косяку входной двери.
Из поредевшей мглы встает рассвет, ведомый пронзительным лучом. Утро зажглось зарею алой.
В первый миг пробуждения, едва развеялся сон неглубокий, вспомнила прошлый вечер. И тут увидела Трофима, что браво соскочил с коня, лихо вздымая на дыбы его. В растерянности развела руками.
– Ты здесь зачем?
Зашел во двор, бесцеремонно рассматриваясь вокруг.
– Сама просила найти, коли нужда.
– И что случилось на сей раз? – Ехидно щурит взгляд усталый.
Раскусив, что не принес великой радости своим появлением, якобы возмущаясь, расширяет хитрющие глаза.
– Ты знаешь сама, как тяжело мне жить без тебя, без твоих уроков. Было дело, чуть даже не женился.
– Женился, изведал бы вкус семейного счастья.
– Увы! – лукаво щурится. – Счастье не корова, его не выдоишь, с собой не унесешь.
– Зато добрая жена семью бережет, все в дом несет.
– А плохая рукавом разнесет, – с удовольствием продолжает ее речь, чувствуя, дразнится с ним, что с маленьким.
– Кто помешал, найти хорошую?
– Торопиться в таком деле нельзя, чужая душа потемки. Попробуй, узнай, что в голове у барышни. С виду красавица писаная, прикидывается ягненком кротким, прямо, сущий ангел… до свадьбы. Потом вдруг глядишь – сатана в юбке. А что красивая – Баба Яга отдыхает. Избави нас Бог от злой, косой, кривой, лысой, рыжей, горбатой. – Смеется весело.
– Что за чушь несешь? – притворно хмурит брови. – Прямо куда не глянь, кругом одни косые и горбатые.
– Всякий свое несет, вот и я не отстаю. Глаза имею, вижу, говорю.
– Слыхала от матери, что обхаять кого-то, много ума не надо. Перебираешь, что шелудивый кот. Погоди! Накажет судьба за слова заносчивые, обидные.
– Да уже не раз пришлось испытать ее плеток. – Увидев недоумение во взгляде хозяйки, поправился. – С одного вола две шкуры не сдерут. Родился не торопился, и теперь незачем. По мне, лучше семь раз гореть, чем раз жениться.
– Ой, доиграешься, сам останешься. – Всплеснула руками молодка.
– Увы, напасть эта о двух концах: женатому хоть удавиться, а одинокому хоть утопиться.
– Вишь, какой смекалистый. Вот так с удачей разминешься – на беду наткнешься.
– Где ткнусь, там напьюсь, грустить долго не стану. Стакан залпом опрокину, и снова запущу судьбу свою босяцкую в галоп. Жизнь будет, зашибись!
– Когда только угомонишься? В голове, как всегда, сквозняк гудит, зубы вечно нараспашку. Все весело?
– Каким родился, таким и есть. А что? Кто по ком, а мы по себе радуемся! Кому тошны дни, а нам как раз впору. Не все же с рыбкою, иногда и с репкою приходится перебиваться.
– Весело живешь, одни праздники, будней не видать.
– Само собою разумеется, держим фасон, хоть и не в том ряду, да в том же стаде.
Невинно похлопав ресницами, интересуется язвительно. – Вы, дамочка, не истосковались в отсутствии такого веселого, шикарного кавалера?
– Нынче этих женихов развелось, что лопухов. – Кивает благосклонно головой, приглашая присесть рядом.
– Кабы знала, кабы
