Ледяная корона - Ева Верми
Тут я обмякла: ни разу даже не подумала, что мишенью может стать Стирия.
– Стирия пропустила твой день рождения по той же причине, что и сейчас отсутствует в замке. Для ее же безопасности. А почему похитители решили, что символ у тебя есть – вот, что главное.
– Ощущение, что все знают о его отсутствии.
На что мама глубоко вздохнула.
– Не понимаю, почему тебя это так расстраивает.
– Но как же?.. Я ведь не смогу тебя сменить. Какая я правительница без символа? Что я могу дать Аэтерне?
Символ власти нужен правительнице не ради самой возможности ею стать: иначе его бы не было у братьев наследниц. Символ – отражение того, что маг в полной мере владеет своими силами, они по-настоящему переполняют его и подчиняются ему, а потому чем сильнее правительница, тем счастливее жизнь ее подданных, чьи земли она питает, отчего возрастают и их силы.
– То, что никто раньше не вступал на трон без символа власти, не говорит о том, что это невозможно, – улыбнулась мама. – Твоя бабушка просто очень старомодна в таких вопросах. Мы с твоим отцом посчитали, что оставим свои предположения при себе. Возможно, тебе перейдет символ одного из нас, когда ты взойдешь на престол.
С каждым словом дышать становилось тяжелее. Мама говорила всё так легко и непринужденно, будто о прописной истине. Выходит, я зря так мучилась, металась?
– Подожди, но ведь в томике о получении символа власти было написано про двести лет?
Она прищурилась, а затем закивала и лишь коротко отметила:
– Давно было пора его выбросить.
– Почему никто раньше не объяснил мне? Вы с папой могли бы рассказать мне про символ, чтобы я не переживала! Я ведь… могла столько всего натворить!
– Нивис, не кричи, голова заболит, – поморщилась мама, потирая виски. – Во-первых, ты ни с кем не обсуждала свои страхи. Во-вторых, я лично отдала бы тебе свой символ, если бы от этого что-то там зависело! А в-третьих, мы с Близом решили, что такова воля Богини Зимы и она одарит тебя, когда придет время.
– Я бы не приняла от тебя символ, – обиженно ответила я.
– Да кто бы тебя спрашивал, – покачала головой мама. – Вернемся к поездке, мне еще работать нужно. Как твоя мама: я против. Как королева Аэтерны: я понимаю, что ты права. Одной беглянки, от которой до сих пор сердце замирает, мне достаточно. Предположим, что виновники пока затаятся. Траурная неделя подходит к концу. В Аэтерну ты давненько не выезжала…
Мама думала, постукивая ногтем по столу. Я предположила, что разрешение она даст, скрепя сердце.
– Ладно, будь по-твоему. Завтра я вышлю письмо в Рафэйн. Поедешь, как только мы получим ответ. Но только с братьями, Мераком и Дубхе.
– Ты им доверяешь? – удивилась я.
– Да. Хотя, наверное, и не должна. У них действительно было слишком много возможностей навредить тебе или нам, и все же они оба раз за разом доказывали свою преданность.
Мама вздохнула, протирая глаза. Ее лицо сильно осунулось за последние месяцы. Обычно наследницы сменяют друг друга каждые двести-триста, реже – четыреста лет. Для сохранения баланса и для того, чтобы не исчерпать всю силу. Мама занимает пост королевы более трех столетий, ее сила угасала, и некому было ее сменить. Она уже давно не посещала шумные события, не проводила с нами время, когда мы чем-то активно занимались, все чаще последние пару лет в поездках по Аэтерне ее заменяла я. А я списывала это на простую усталость. Но с мамой что-то было не так, и я так боялась спрашивать.
– Если это все, то я вернусь к работе.
– Мам, как ты себя чувствуешь? Все хорошо?
Она странно посмотрела на меня:
– Иди, Нивис. Мне нужно закончить с этими отчетами до ужина. Надоело сидеть до полуночи. Иди.
– Чуть не забыла, – я положила письмо Джорана ей на стол. – Это то, что известно Аэсте.
Глава 37. Представитель
Мама была права, я не выезжала в Аэтерну уже очень давно. Поскольку я единственная лишенная символа власти в семье, то мне досталась работа по связям с подданными. Пару раз в год, обычно по важным случаям, я колесила по стране, заезжала в глухие села или большие города, чтобы быть ближе к ним, дать возможность быть услышанными и просто оценить обстановку в стране. И поскольку подданные в большинстве своем относились ко мне благосклонно, с одной стороны, привыкнув к моей персоне, с другой, будучи довольными жизнью в стране, я редко выезжала с толпой охранников. Последняя пятилетка оказалась тяжелой для меня. Я сосредоточилась на поиске мужа, чтобы получить наконец экрьеру, а потому за пределами Пэриша, а иногда и замка, почти не бывала, полагаясь на отчеты наших наместников, отвечающих за состояние земель. И теперь не знала, как они меня встретят.
Оказалось, я вообще мало что знала о себе. Слова мамы что-то во мне растревожили. Мама могла ошибаться, ведь действительно никто раньше не становился правителем без символа власти, даже у тех Престолов, где власть сменялась неожиданно или побочными ветвями. Но то, что она готова была отдать свой символ или надеялась, что мне достанется символ кого-то из моей семьи, означало, что я могу стать виновницей лишения их части силы. Лишение части их возможностей и способностей равноценно лишению одного из органов чувств. Могла ли я допустить это? Конечно же нет, не такой ценой.
Мама отдала мне отчеты губернаторов для ознакомления, и я закопалась в них, чтобы забыть о ее словах. И мне это удалось.
Аэтерна делится на четыре земли: территория столицы, территория возле Уана, территория у Мунора и у Клисса. Формально, есть пятая – около гор Серано и за двумя реками, но мы ее не учитываем, поскольку там никто никогда не жил и не живет.
Из-за того, что я не выезжала к подданным, мне казалось, что я растеряла навык, что уже не вспомню, какого это, не найду, что сказать и о чем спросить. Но, наверное, главный мой страх заключался в другом: что народ меня забыл, что не посчитает больше мою заботу искренней, а слова – чуткими. Поэтому собиралась я с тревогой в душе, однако в полной уверенности, что приняла верное решение.
Мы договорились о встрече внизу сразу после обеда, чтобы выехать к Уану. Затем дорога будет лежать через Сэтир и Мунор к Клиссу, от которого мы уже вернемся в Пэриш. В этот раз заезжать в отдаленные села, входящие
