Ледяная корона - Ева Верми
– Но камень не объединяет несколько разрозненных энергий. Да и объединить похищенные энергии наследниц тоже бы не смог.
– Никос, почему ты так думаешь? – уточнила я.
– Потому что иначе кто-то бы давно уже это предпринял. Камень – самый сильный из всех артефактов. Но дело в том, что если камень пропал задолго до краж амулетов, то мы предполагаем его использование во время вашего исчезновения, значит, он у похитителей. И они бы рискнули его проверить до похищений.
В этом он был прав, если похитители не дураки, то не стали бы рисковать.
– Значит, они были уверены в успехе операции? – предположил Мерак. – Но других ценных артефактов же у них не было, насколько я понял, все украли, пока мы отвлеклись на поиски.
– Или были, – протянул Никос. – Как к ним попал камень? Могут ли они быть приближенными Осеннего престола, благодаря чему смогли заполучить камень уже давно? Вместе с еще кучей всего полезного.
– А ведь это мысль! – подхватил Ичес. – Если это так, то круг поисков сужается. А может, Имбри или Алтер сами его кому-то отдали, даже не задумываясь о его мощи.
– Глупости, – фыркнула я, защищая подругу, хоть и была еще зла на нее. – Зачем им так подставляться? Они ведь отвечают за артефакты перед Богинями и Советом.
– Так и мы в ответе были за сохранность своих, – пожал плечами Никос, – по головке никого не погладят, но и судить строго не станут. Все-таки ситуация из ряда вон, все облажались.
Что ж, все так.
– Что мы имеем тогда? – решила подытожить я. – Пропавший больше года назад камень стечения, кража остальных артефактов Четырех престолов во время похищения наследниц, попытка забрать мою силу. Ни одного подозреваемого или причины происходящего. Все Четыре престола взволнованы происходящим. Но после совета с ними, мне кажется, под подозрением все. Аэста в открытую высказала, что подозревает меня в участии в похищениях из-за моих воспоминаний и из-за того, что на вас напали при их спасении. Папаверис может негативно отреагировать на ситуацию с Энионой, если она вернулась домой и изложила свою позицию, а Аурум… Имбри ведет себя, мягко говоря, странно. Я не знаю, чего она добивается, но она метит поделить Ралину.
– Ветрячка! – хмыкнул Никос. – Вот самая настоящая ветрячка!
– Это вы так аурумцев называете? – удивился Дубхе.
– Да, но только в негативном ключе, – подтвердила я.
– Она доиграется, Нивис, я тебе гарантирую, – зло высказался Ичес. – Если от мамы не схлопочет, то в итоге от всех престолов по шапке прилетит. Делить Ралину! Да ее продуло там, что ли?
– Она была очень зла, когда я отмахнулась от ее идеи.
– Нивис, могу я рассказать о предсказании? – спросил у меня Дубхе и, получив мое согласие, посвятил остальных в суть предсказания о великой силе.
– И как это связано с нами?
– Это может быть связано с Полярисом, – поправил Дубхе Никоса. – Не зря же Богини просят Нивис его найти. Теперь мы знаем, как он выглядит.
Никос, только сейчас заметивший портрет, принялся его разглядывать.
– Странно, что его никто не знает и не помнит.
– Я помню, – отозвался Ичес. Никос повернул к нему голову:
– И ничего не сказал?
– Вот, говорю. Мне его лицо знакомо, Нивис говорит, что я тогда его проклял.
– Тогда – «тогда»? – уточнил Никос, встав на ноги и приблизившись к полотну.
– Тогда – «тогда», – подтвердил Ичес ворчливо.
– Мне он показал две сцены из прошлого, – подтвердила я.
– Что за проклятье, напомни?
– Он не мог ступить на земли Аэтерны.
– И все? – недоверчиво переспросил Никос. Ичес вздохнул и помялся:
– Вы должны понимать, что я был разъярен его поведением и не мог допустить, чтобы он навредил Нивис.
Все взгляды были притянуты Ичесом. Брат же при этом смотрел прямо на Мерака: и каждое «он» был обращено к магу. Я посмотрела на Мерака, который безэмоционально слушал Ичеса.
– Я хотел, чтобы он поплатился, чтобы ему было так же больно, как и мне. Он увел мою любимую, забрал ее, растоптав нашу дружбу.
– Ичес, что ты сделал?
Брат посмотрел на меня и прямо, без утайки ответил:
– Стоило ему ступить на наши земли, как он тут же бы забыл про нас.
Проклятье Ичеса было составлено грамотно. Дед сказал правду: ни снадобье, ни заклинание такого бы эффекта не имело. Амулет или артефакт должны были бы находиться рядом с тем, на кого производится воздействие. Все проклятья были сняты ими, но ведь лишь те, что еще не вступили в силу. А Ичес не просто запретил въезд: так были бы выставлены границы, через которые маг не смог бы переступить. Но нет, брат сделал сами земли проклятыми. Хочешь – приезжай, но вряд ли ты сможешь вспомнить, кто мы такие. Разумеется, стоило магу в таком случае покинуть Аэтерну – как память тут же бы вернулась.
– Да это издевательство какое-то! – вскочил Мерак. – Тогда получается, мы действительно как-то связаны с Полярисом. Раз мы с Дубхе ничего не помним.
– Вы с Дубхе ничего не помните? – опешил Никос. – И давно?
Мерак закашлялся, осознав, что сболтнул лишнего.
– Нивис, и ты знала?
– Знала. Никос, это сейчас не так важно. Вы говорили, что нам стоит отправиться на то место, где вы нас нашли. Я уговорю маму.
– Что значит неважно? – вместо Никоса вспылил Ичес. – Вы долго скрывать собирались?
– Ичес, притормози.
– Чего тормозить, Никос? Они нашу сестру вокруг пальца обвели, а я глаза на это должен закрыть?
– Мы правда ничего не помним! – спокойно заявил Мерак. Дубхе же молча наблюдал за всеми, он не спешим ввязываться в спор.
– Ага, ты у нас и не Полярис, и память у тебя девичья! Не устал еще выдумывать?
– А ты на меня не гони!
– Давайте успокоимся, – вклинился между ними Никос. Дубхе наклонился ко мне:
– Ичес всегда такой несдержанный? Я раньше за ним не замечал.
– Обычно нет.
– Ощущение, что они давние враги. Да вы чего?
Ичес и Мерак уже готовы были броситься друг на друга. С одной стороны, их разнимал Никос, а теперь еще и Дубхе вскочил, чтобы вмешаться. Я потихоньку приморозила их обувь к полу, чтобы они не смогли дернуться.
– Вы еще глотки друг другу перегрызите.
– Я это так не оставлю, придурок, – бросил Ичес, впрочем, не сильно сопротивляясь Никосу.
– Да пошел ты! – усмехнулся Мерак. – Отпусти!
Он дернулся из рук Дубхе, осознав, что не может двинуть ногой. Я взмахнула рукой, освобождая его, и Мерак вышел из гостиной, хлопнув дверью. Ичес растворил мою корку льда сам, в гневе отойдя к окну. Никос и Дубхе сели напротив
