Муж-озеро (СИ) - Андрианова Ирина Александровна "iandri"

- Не смей! Не трогай! – взвизгнула она, повиснув на его руке.

Мужик с криком «пошла на х…й!» отшвырнул ее так, что она ударилась о дверцу машины. Это вывело Иона из забытья. Танюша, стоя на четвереньках, увидела, как ее обидчик вдруг попятился назад. Он снова оттолкнул Танюшу, но уже с целью не атаки, а бегства: он пытался закрыться в машине. Однако это ему не удалось. Не успел он захлопнуть за собой дверцу, как она дернулась назад: подскочивший Ион крепко схватил ее и потянул на себя. Теперь мужик не угрожал, но испуганно верещал тонким голосом; ему вторила жена, которая тоже успела юркнуть внутрь. Он не отпускал дверцу, все еще надеясь ее захлопнуть. Вдруг Ион молниеносным движением перехватил его пухлую руку и сделал то, на что эта рука так надеялась – именно, с силой закрыл дверцу. Танюша увидела странную, непривычную картину: дверца машины вроде была захлопнута, но слева от нее почему-то торчала рука с растопыренными пальцами. Из машины донесся истошный женский визг. Однако на сей раз визжала не жена – визжал сам водитель. Его перекошенное от боли лицо прижалось к стеклу. Он больше ничего не хотел, кроме как открыть дверцу, которая стала теперь источником его страданий. Танюша перевела взгляд на мужа и едва узнала его: лицо Иона потемнело, губы непривычно сжались. Глядя на водителя невидящим взором, он колотил и колотил по раме дверцы, заставляя плененную руку плясать в болевых судорогах. Внезапно он чуть ослабил нажим; рука попыталась было уползти в логово, словно раненая змея. Но оказалось, он дал ей свободу вовсе не для этого. Как только рука, которая уже истекала кровью, пошевелилась, Ион ловко перехватил ее, дернул вверх и снова ударил по дверце, на сей раз ногой. Теперь рука торчала сверху, похожая на руку утопающего, тянущуюся из воды в последней надежде на помощь. Но вместо помощи он получил лишь новую боль: Ион остервенело заколотил по дверце руками и ногами, не давая капкану ослабнуть. Лица мужика за стеклом уже не было видно – он сполз куда-то вниз, как уходят на дно утопленники. Вместо него нарисовалось лицо его жены. Она тоненько скулила, в ужасе закрыв рот руками. Танюша никогда не думала, что в ионовом теле столько мощи. Он весь, до капельки, ушел в эти удары. На лице его не было злобы – оно было безучастно. Но от этого было только страшнее. Казалось, что все его чувства и мысли превратились в одну лишь силу, и у силы этой было единственное предназначение – раздавить руку, торчащую из-за дверцы, превратить ее в кровавую кашу. Крови и так уже было довольно: рука дергалась, и тупой нож дверцы приходился все время на разные участки плоти. Вскоре она вся, от локтя до ладони покрылась глубокими ссадинами. Красные капли стекали по синему блестящему металлу. Танюша думала, что прошло очень много времени – секунды капали мучительно долго, словно кровь. На самом деле время остановилось. Зеленая машина, которая в начале экзекуции торопилась проехать мимо, делая вид, что ничего особенного не происходит, успела удалиться в лучшем случае метров на сто. За ее задним стеклом еще виднелись испуганные лица детей. В этот момент Ион снова дернул дверцу на себя, и две капельки крови, сорвавшись, случайно упали ему на лоб. Он остановился, как громом пораженный. Окровавленная ладонь врага безжизненно упала в открывшуюся щель и тут же, почувствовав шанс на спасение, втянулась в темный салон. Следом хлопнула дверца. Внутри воцарилась тишина – не было ни криков, ни стонов. Но Ион уже забыл о ней. Он с удивлением рассматривал кровь, которую стер со лба пальцами левой руки. Потом посмотрел на правую - она давно перемазалась в крови с дверцы - и только тогда перевел взгляд на машину. В окне снова появился водитель. Это был уже не тот человек, что несколько минут назад. Лицо его было бледно, щеки обвисли и дрожали. Стараясь не смотреть на Иона, он силился с помощью здоровой руки привести машину в движение. Это ему удалось. «БМВ», хоть и не так уверенно, как прежде, тронулась с места и медленно покатилась прочь. Вскоре она исчезла за поворотом. Следом тянулись другие машины. Они по-прежнему старались подальше объехать Иона с Танюшей, хотя, кроме них двоих, на дороге не было препятствий.

- Что я сделал?! – Ион снова посмотрел на свои руки, потом на то место, где только что стояла машина, а потом туда, где она исчезла.

- Ионушка, золотко, пойдем отсюда скорее! – заревела Танюша.

- Как это могло… Как я мог это сделать? – бормотал он, оглядываясь по сторонам. У него теперь было такое же детски-испуганное лицо, как только что у хозяина машины. – Почему… почему это сделалось?

Танюша, всхлипывая, потянула его за руку.

- Нельзя тут стоять, любовь моя. Сейчас тебя снова кто-нибудь собьет…

Но никто не собирался их сбивать. Машины обходили их по широкой дуге, водители старались не смотреть в их сторону. Хотя это были уже другие машины, они каким-то загадочным образом получали от своих предшественников сигнал о препятствии, словно бактерии, которые, стремительно размножаясь, уже через несколько минут меняют свой генетический код. В этом коде было записано, что на месте Иона с Танюшей стоит непроходимая стена, которую опасно задевать. Но Танюша все равно тянула Иона прочь: она боялась, что избитый водитель вот-вот опомнится и вернется назад, чтобы отомстить, либо откуда не возьмись явится вызванная полиция. Страх мешал ей рационально мыслить. В противном случае она бы рассудила, что наша полиция крайне редко оперативно реагирует на подобные вызовы; к тому же, было маловероятно, чтобы кто-то из проезжавших водителей, либо сам пострадавший успел бы ее вызвать. Танюша отдалась на волю чувств. Вцепившись в руку Иона, она бегом потащила его назад по улице – так ей почему-то казалось безопаснее – и, дойдя до первой подворотни, свернула туда. За подворотней был пыльный дворик с кустами жасмина, старыми скамеечками, песочницей и облупившимся турником. Людей не было. Оттуда, петляя сквозь лабиринт сараев и гаражей, тропинка вела в другой такой же дворик, и Танюша бросилась туда. Ион не сопротивлялся и покорно следовал за ней. Иногда он останавливался и оглядывался назад, будто припоминая все, что произошло, и заново ужасаясь. «Как?.. Почему?..» - беспомощно спрашивал он, и Танюше приходилось уговаривать его идти дальше. В одном из сквериков она остановилась, усадила Иона на лавочку, достала из рюкзака бутылку с водой и полила ему на руки, чтобы смыть кровь. Ион смотрел, как порозовевшая вода стекает с его пальцев, и вдруг на глазах у него выступили слезы.

- Я… не могу! – страдальчески выдавил он и снова сделал движение, чтобы идти назад.

- Все хорошо, Ионушка, все кончилось! Ты все правильно сделал, миленький. Это был очень плохой человек… Ты меня от него спас, - тараторила Танюша, придумывая на ходу. – Но сейчас надо спешить, потому что он может нас догнать, и привести еще кого-нибудь. А ты устал, тебе надо отдохнуть. – Она обняла его за плечи и подтолкнула вперед.

- Догнать? Нет, он не может. У него сломана рука. Боже, это же я сделал! Как я мог?!

- Идем, милый. Ты ударил его, потому что он ударил меня. Помнишь? А потом ты просто не давал ему вылезти из машины, чтобы он не мог побить нас обоих. Ну, идем же. Осталось чуть-чуть. Сядем на «восьмерку», доедем до рынка, а там до дома рукой подать.

Как молния, вспыхнул в ее мозгу маршрут восьмого автобуса. Он был страшно долгим, объезжал почти весь город по кольцу, и они редко садились на него. Однако сейчас инстинкт подсказывал ей, что кружной путь к дому почти гарантированно обезопасит их от нежелательных встреч – с побитым ли водителем, с гипотетической ли полицией или с целой армией других автомобилистов, которые, как рисовалось в ее напуганном воображении, должны были из солидарности с товарищем найти и покарать их. Она хотела тотчас бежать к остановке, но Ион теперь шел с трудом, пошатываясь на ходу; силы оставляли его. Если бы Танюша не тянула его за руку, он, наверное, опустился бы прямо на асфальт. Прохожие провожали их с многозначительными ухмылками: ага, мол, понимаем, жена тащит домой подгулявшего мужа. Танюша заискивающе улыбалась и старалась скорее миновать свидетелей: ей казалось, что эти люди тоже могут быть заодно с армией врагов, что они доложат о них владельцам «БМВ» и всем прочим. К счастью, автобус подошел быстро. Танюше удалось втолкнуть туда Иона и усадить на неприметное заднее место. Сама она встала рядом, хотя свободных сидений было полно: она пыталась отгородить его от любопытных глаз. Постепенно Ион успокоился. Точнее, ушел в себя: он больше он не говорил о водителе, а сидел молча, глядя на свои колени. Взгляд его затуманился, на лбу появились морщины. Танюша не пыталась тормошить его: она радовалась, что они не привлекают внимания.