Жена неверного инквизитора, или Фастфуд от попаданки - Юлия Удалова
– Как скажете, господин инспектор, – покорно сказала жена и повернула замочек на ларце, который, оказывается, открывался просто.
Внутри, в специальных углублениях лежало множество разноцветных пузырьков.
– Ну вот, вот же оно! – заорал Экли. – Это те самые запрещенные ведьминские зелья и яды! Среди них есть даже такое, одной каплей которого можно отравить целый город! Ты арестована, мерзкое, поганое ведьмино отродье!
Он как-то нехорошо, болезненно возбудился – я ясно видел, как же сильно он возжелал получить мою жену в свою власть.
Макси кинула на меня предостерегающий взгляд и лучисто улыбнулась инспектору:
– Боже, бедный господин Экли, кажется, у вас совсем туго со зрением. Это же самые обычные нитки!
Она достала из паза одну склянку и продемонстрировала всем.
И правда, оказалось, что это просто катушка зеленых ниток. А склянками они казались из-за стеклянных перегородок сундучка.
Скрюченными пальцами инспектор в ярости сгреб и раскидал их все, но запрещенными ведьминскими зельями нитки от этого не стали.
– В этом сундучке я храню свои швейные принадлежности, инспектор Экли. Ой, кстати, вам бы как раз не мешало подлатать ваш камзол, а то у вас тут дыра. Хотите, зашью прямо сейчас, перед дорогой? По правде сказать, его бы и постирать не помешало бы… А ты как считаешь, дорогой?
И Макси посмотрела на меня.
Она так забавно отыграла роль домохозяйки, еще и ткнула мордой Экли в его нечистоплотность, что я снова ощутил восхищение.
– Пусть инспектор Экли зашивает и стирает свою одежду где-то в другом месте, любимая, – мой тон был далек от любезного. – А мне не терпится продолжить то, на чем мы с тобой остановились.
Максимилиана мило покраснела и захлопала ресницами.
– Но перед своим отбытием инспектор Экли соберет с пола нитки, и извинится перед тобой за оскорбление, – добавил я. – И жемчуг тоже заодно соберите, инспектор. В знак глубокого сожаления о том, что нарушили наш покой. Дело в том, что мы тут в пылу страсти ожерелье порвали, а домработница придет только завтра в обед.
Похоже, этого крючконосого извращенца в первый раз в его жизни заставили извиняться перед женщиной – его всего трясло и корежило, когда он говорил Макси слова извинения.
А потом ползал по полу, собирая и нитки и жемчужины.
Когда Экли со своей командой покинул мой дом, то я вздохнул с облегчением, не скрою.
На всякий случай, решил проводить их до ворот, чтобы уж точно убедиться, что они убрались.
– Что, полковник, вам даже неинтересно, кто написал донос на вашу жену? – поинтересовался инспектор, пока мы шли по дороге к воротам.
Ему явно хотелось оставить последнее слово за собой – чтобы я спросил у него, а он ответил, что это инквизиторская тайна.
– Я в курсе, что вам по закону нельзя разглашать подобную информацию, инспектор Экли, – разочаровал я его.
На самом деле, я знал, кто написал донос.
Вот только как это у нее получилось?
После того шантажа Бладины около клуба, когда она пригрозила мне жалобой, я взял под контроль ее почту. И не только.
Но, похоже, эта сучка привлекла к делу кого-то еще, кто отправил письмо за нее…
Когда я уже почти захлопнул за столичными инквизиторами дверь ворот, Экли вдруг просунул в щель голову:
– Полковник Роуэн, совсем забыл спросить – а что это у вас за рана на плече?
Я посмотрел на окровавленный рукав своей рубашки и ощутил стойкое желание прихлопнуть голову Экли дверью.
Но вместо этого ответил:
– Поранился, когда рубил говядину для стейка.
Инспектор разочарованно кивнул, и, наконец, убрался.
На этот раз, слава богу, насовсем.
А я вернулся в дом.
ГЛАВА 82
Макси привела в порядок свое платье, и теперь морщась, потирала запястья.
Я взял ее ладони в свои и притронулся к белым полоскам, которые остались от наручников, но она вырвала руки.
– Почему ты это сделал? Почему не выдал меня своим?
– Потому что каждый инквизитор рано или поздно встречает свою ведьму, – негромко ответил я. – Ту, которую он никогда не предаст. Так мне однажды сказал один старый инквизитор. Я тогда решил, что он тронулся умом. Но теперь понимаю, что эти слова были правдой.
– Я – не твоя ведьма!
– Брось. Ты знаешь, что моя.
– А если провести их не удалось? Что бы ты сделал тогда, Кайзер?
– Тогда я бы их убил.
Широко раскрытыми глазами Макси смотрела на меня, и в этих глазах плескалась вся зелень Хельмдолла.
– И даже, когда я разведусь с тобой, уеду из этого дома, и между нами будет все кончено, ты меня не выдашь? – тихо спросила она. – Если у меня будет другой мужчина, семья, дети…
Я только представил это, а в груди уже всклолыхнулась боль.
Тень той, настоящей боли, которая придет, когда она меня покинет.
– Я сделал свой выбор, Макси. Между долгом и тобой я выбираю тебя. И, что бы ты ни сделала, я сохраню твою тайну.
Но не удержался, и добавил:
– Только учти, что от другого мужчины ты вынуждена будешь скрывать свою истинную сущность. Я принимаю тебя той, кто ты есть. Несмотря на то, что ты – мой враг.
Самый любимый враг на свете.
– Не там ты видишь врагов, Кайзер, – вздохнула она. – Пригляделся бы лучше повнимательнее к своему окружению…
– Ты говоришь про Бладину. Этот донос – ее рук дело. Но как она догадалась, что ты – ведьма?
– Полагаю, что она не догадывалась, а просто решила устроить подлянку, а в итоге попала в яблочко, – криво усмехнулась Макси. – Мадам Фигги явно симпатизировала Бладине и ненавидела меня за то, что я заставляла ее работать. В какое-то время Фигги начала вести себя суетливо, все крутилась вокруг моей комнаты… И вдруг резко успокоилась. Я обыскала комнату и нашла этот сундук, внутри которого были опасные зелья и яды. Сундук я трогать не стала, просто заменила эти зелья нитками. А еще перепрятала из твоего дома свои кое-какие ведьминские… предметы. И стала ждать, когда Бладина или Фигги на меня донесут, и тут будет обыск. Правда, я думала, что донесут тебе, а не столичному инквизитору…
– Почему не разоблачила домработницу, не выгнала ее?
– Это было бы глупо, – пожала плечами Макси,
