Райская птичка и черный дракон (СИ) - Мария Ковалева-Володина
Ей все еще было нехорошо, она никак не могла отойти от своей земной ненастоящей потери. Сирин и Алконост ничего не сказали ей, никаких нравоучений в этот раз, они просто обняли её с двух сторон. А Мира просто тихонько заплакала. И у наставниц появились их крылья — у Алконост — белые, у Сирин — черные, и они закрыли её от мира и чужих глаз, создав уютное гнездышке из крыльев. И Мира почувствовала, как к ней возвращаются Силы и ясность ума. Это был их прощальный подарок. Увидятся ли они снова?
Когда Сирин и Алконост опустили крылья, Мира уже стояла прямо, лицо было спокойным, и она с улыбкой подошла к каждому своему сородичу из светлой Ирии. Мира снова чувствовала себя сильной.
Только к Весняне Мира прохладно кивнула издалека, помятуя обо всем, что она творила в их земной жизни. Та все еще выглядела поникшей — тоже не отошла от этих событий.
Последней Мира затискала в прощальный объятиях Соловейку и наслушалась заодно всяких глупостей.
— Я и не думала, что у вас с ним такаааая любовь! — болтала она, делая большие глаза. — А когда Повелитель красивее — когда он Лю Цзин или когда Лю Мейлун, как думаешь? Как это — быть человеком — все время хочешь есть? Я не подозревала, что Вэйвэй… То есть Вэйлинь наполовину демон — может поэтому он такой красавчик? А как здорово он сказал речь в защиту Лю Мейлуна! Пока тебя не было мы с Вэйлинем сидели рядом, неужели я больше его не увижу?
Соловейка и Вэйвэй были бы очаровательной парой. Но, конечно же, никто не даст им видеться.
Мира поцеловала сестричку в макушку на прощание — та была её на голову ниже. И еще Соловейка взяла с нее обещание не рассказывать Вэйлиню, что он ей нравится. Хотя какой смысл скрывать это от того, с кем больше не встретишься, Мира не понимала.
При упоминании Вэйлиня она теперь чувствовала тепло. Как странно — до иллюзорной земной жизни он был просто юрким парнем из стражи. А теперь это мальчик, которого она совсем недавно носила на руках, кормила, играла с ним, пела ему песенки из памяти Хун Хуа про горы, огонь и луну. И он теперь тоже это помнит и смотрит на нее совсем по-другому. А Лю Мейлун, оказывается, и до этого о нем заботился, даже когда не побывал ещё его дядей. До сих пор сложно представить мрачного Повелителя Демонов, вырезающего ребенку игрушку. Наверное, это были очень страшные игрушки.
Почувствовав чей-то взгляд, Мира обернулась. На нее смотрел Шамбху. Он как раз общался с Лю Мейлуном, но сам Повелитель Демонов не глядел в её сторону.
Во взгляде Шамбху, даже на расстоянии, Мира чувствовала огромной силы любовь и принятие — так он смотрел, кажется, на всех. Все же ей повезло его встретить — Шамбху был старше и мудрее большинства мировых богов. И само его нахождение рядом дарило ощущение безопасности и надежды.
Девушка не знала, что они сейчас говорят про нее.
— Почему ты предложил ей пойти со мной? — спросил Лю Мейлун.
— Я знал, что испытание может тебе навредить, — чуть улыбнувшись, ответил Шамбху, — и знал, что её «Взгляд истины» может помочь.
— Такое чувство, что она и была там моим главным испытанием, — усмехнулся Повелителем Демонов, — мне не понравилось это чувство полной беспомощностью перед чувствами. Это навязчивое желание, от которого невозможно избавиться.
Шамбху посмотрел на него с улыбкой.
— Когда я только явился в этот мир, моя иньская часть — женская энергия — отделилась, чтобы вдохнуть в пустоту жизнь. Я всегда желал быть отшельником, чтобы ничего не смущало мой дух. Чтобы чувства не касались меня, и я ни к чему не чувствовал привязанности. Но сколько я не избегал свою иньскую часть, в каждом своем новом воплощении она желала быть со мной. Я десятилетиями медитировал в пещере, чтобы не влюбиться в нее снова, но эта женщина находила меня. И я снова сдавался.
Лю Мейлун слушал с некоторым удивлением, он не ожидал, что даже божество такого уровня может иметь слабость.
— Каждая её смерть была невыносимой болью, — тихо произнес Шамбху, — однажды я нес на руках её мертвое тело несколько месяцев, не в силах отпустить. От горя я чуть не уничтожил мир. И поклялся себе, что больше никогда не буду с ней. Но спустя время она вновь рождалась, а я влюблялся в нее снова и снова. Ты видишь ожерелье на моей груди?
Издалека казалось, что это бусины, но вблизи было видно, что это черепа. Лю Мейлун давно понял, что они настоящие, только уменьшенные.
— Это все её черепа, — Шамбху ласково тронул пальцами украшение, — с каждого её воплощения. И хотя мне пришлось пережить это, мои чувства от её присутствия рядом — это самое большое моё сокровище.
— Она изначально была частью тебя, — ответил Лю Мейлун, — а я просто пережил земное наваждение в человеческом теле. Это, к счастью, уже прошло.
Шамбху ничего не ответил, только смотрел на него с загадочной улыбкой.
— В любом случае, — Лю Мейлун вздохнул, — спасибо, что в очередной раз спас меня.
Его друг склонил голову на бок.
— Благодари Миру и Чоу.
Лю Мейлун проследил за его взглядом — светловолосая богиня стояла в отдалении со своей ирийской подружкой и тоже смотрела на них.
— Ты видишь в ней Золотое Сияние, Шамбху? — спросил Лю Мейлун.
— Сейчас нет, — ответил друг, — но я видел, как сиял венок, который она сплела. И сейчас, после твоего возвращения, искры твоего золотого света горят так ярко.
— Как такое возможно?
Но Шамбху если и знал — не стал отвечать. Он не любил решать за других их жизненные загадки.
Лю Мейлун пошел прощаться с другими богами. Не то, чтобы ему хотелось, но теперь он был частью этого мира. Не стоило пока портить отношения с союзниками.
А что касается тех, кто так категорически его не поддерживал… он выяснит, кто из них прячет Мао Шаояна. Лю Мейлун как раз проходил мимо дерева, под которым Афина и этот шумер Ниннурт вели милую беседу.
Увидев своего врага, они замолчали. Лю Мейлун подошел к ним с сияющей улыбкой.
— Жаль прощаться, дорогие друзья, — сладко протянул он, — надеюсь вы нанесете мне дружеские визиты в Царстве Златых Врат. Ведь теперь мы все большая божественная семья.
Бог и богиня встретили его слова ледяным молчанием.
— Кто б знал, что Небесами нынче может править
