Райская птичка и черный дракон (СИ) - Мария Ковалева-Володина
Афина нахмурилась.
— Ты и имя его не достоин произносить своим грязным ртом, — высокомерно сказала она.
— А ты? — он шагнул к ней несколько ближе, чем то позволяли приличия, — в каких обстоятельствах тебе довелось произносить его имя?
Лю Мейлун понизил голос и коснулся щеки Афины.
— Насколько близкие у вас с ним были отношения? Мы ведь похожи с братом, хочешь, я стану его заменой?
Прекрасная греческая богиня побагровела от ярости и откинула его руку. Ниннурт угрожающе сделал шаг вперед.
— О, Ниннурт, — Лю Мейлун дружелюбно протянул к нему руки, будто предлагая обняться, — хочешь повторить наш дружеский поединок?
Глядя исподлобья, Ниннурт сделал полшага назад. Лю Мейлун двинулся за ним и приветливо потрепал его по плечу. На мгновение в глазах Победителя Чудовищ мелькнул испуг, но он тут же вернул себе свою суровое угрожающее выражение лица.
— Чего тебе надо? — прошипел он сквозь зубы.
— Мне? — Лю Мейлун удивленно приподнял брови. — Абсолютно ничего кроме вашей искренней дружбы.
Повелитель Демонов отчетливо услышал, как Ниннурт судорожно сглотнул. Афина тоже была крайне напряжена.
— Хорошо вам двоим провести время! — ласково пожелал Лю Мейлун, уходя. — Но, дорогая Афина, дружеский совет. Если у тебя планы на этого красавчика, придется подождать. В ближайшую пару месяцев он несет на себе некоторые последствия за неблаговидные поступок.
— Что? Пару месяцев? — выдохнул ошарашенные Нуннурт. — Я думал, это на пару дней… Ах ты…
Но проклятия так и не донеслись вслед уходящему Повелителю Демонов. Афина тоже молчала. Его поведение просто вогнало их в ступор. А Лю Мейлун направился к славийским богам. Он вежливо кивнул наставницам Миры, те поприветствовали его чуть дружелюбнее, чем до испытания. Видимо, немного прониклись историей Лю Цзина.
Повелитель подошел к Соварогу. Тот так внимательно изучал его взглядом, что даже не сразу вспомнил, что нужно поздороваться с подошедшим Повелителем Демонов..
Лю Мейлун тоже не сразу начал говорить.
— Я еще раз хотел поблагодарить вас за мою невесту, — произнес он серьезно, — она удивительная девушка.
Никто не сочтет его неискренним — так или иначе она и правда удивительная. Хотя бы своим таинственным иногда появляющимся Золотым Сиянием.
— Мои приближенные выбирают самый благоприятный день для свадьбы по нашему и ирийскому календарю. Я обязательно пришлю весточку, когда дата будет назначена. Для меня честь породниться с вами.
Лю Мейлун поклонился.
— Как ирийцы и славийцы выражают родственные чувства? Я слышал, наш народ более сдержан в этом? — спросил он с улыбкой, когда выпрямился.
Соварог тоже улыбнулся.
— Троекратный поцелуй в щеки — это не слишком ли для вас, Повелитель?
— Я уважаю чужие обычаи, — сказал Лю Мейлун и шагнул к Верховному богу Ирии.
Они довольно прохладно заключили друг друга в объятия и к тотальному удивлению всех окружающих трижды коснулись губами щек друг друга.
На самый ошарашенный взгляд Лю Мейлун наткнулся почти сразу, наблюдая его через плечо Соварога. И без того большие глаза Миры сейчас были просто огромными, и даже рот приоткрылся от удивления.
Закончив лобызаться, Лю Мейлун попрощался со своими якобы будущими родственниками. Теперь можно было возвращаться. К счастью, вниз с горы Кайласи не обязательно было спускаться пешком.
Он сотворил темный портал и протянул руку так и стоявшей с открытым ртом Мире.
— Пойдем домой, дорогая, — ласково шепнул он.
Глава 47. Отстаньте со своими глупостями от Повелителя!
Мира вздрогнула, но не принять руку Лб Мейлуна при всех не могла. Их пальцы сомкнулись, он притянул ее к себе. И почти сразу отстранился, когда они оказались во дворце — генерал Джу уже вернул все стены и крышу на место.
Девушка хотела что-то сказать Лю Мейлуну, но он просто отвернулся и пошел в сторону тронного зала. Он не хотел сейчас с ней говорить. После всего, что он пережил.
Только вот Мира настолько, похоже, осмелела, что догнала его и перегородила ему дорогу. Даже его убийственно-ледяной взгляд не заставил ее шагнуть в сторону.
— Я хочу знать, как вы выжили, — тихо произнесла она, — я ведь тоже причастна к этому.
Он хотел было отодвинуть ее и пойти дальше. Но вспомнил, что и правда должен быть ей благодарен. Ей и ее удивительному Взгляду Истины.
— У меня были неплохие шансы в сражении с собой, — усмехнулся он, — ведь я знаю все свои удары. Более того, я помнил эту битву из прошлого. Я просто незаметно увернулся на сантиметр. Ранение серьезное, но не смертельное. Там было, кому меня спасти за пару секунд до смерти.
— Так значит вы… все же вспомнили? — Мира опустила глаза. — Мне просто показалось…
— Что я оставался Лю Цзинем до конца? — вкрадчиво спросил он у девушки. — Тогда бы у меня не было шансов. Я бы разрушил свою душу. Просто Чоу был так осторожен, что я все понял, только когда увидел свое лицо. Думаю, в том и был его расчет.
Мира смотрела в пол, щеки ее немного покраснели, но с прохода она так и не ушла.
— Это была не я. Не я целовала вас, не я оплакивала.
— Мне все равно, — холодно отозвался он, — это просто краткая земная жизнь, она ничего для меня не значит.
Ее ресницы вдруг поднялись, и чистые голубые глаза встретились с глазами Повелителя.
— То, что вы сказали мне перед смертью…
Лю Мейлун усмехнулся. Этого разговора он как раз и хотел избежать.
— Ты и вовсе была в истерике, — с ноткой презрения напомнил он, — мог и я быть немного не в себе под остаточным влиянием личности Лю Цзина?
— Скажите мне, Повелитель, что Лю Цзинь чувствовал к… — она чуть сбилась, — к Хун Хуа.
Лю Мейлун рассмеялся, зная, что это ее заденет. Она и правда поджала губы и опустила глаза.
— Вы так чувствительны, дева Мира. Читаете земные любовные романы? — с издевкой спросил он. — Едва ли я помню, что он чувствовал. Этот Мастер был добряком и дураком, мне сложно его понять.
Он почувствовал раздражение и все же взял ее за плечи, чтобы убрать с дороги.
— Ты хоть представляешь, сколько дел скопилось у Небесного Императора за время его отсутствия? — холодно произнес он. — Не мешай мне больше.
Повелитель Демонов закрыл за собой дверь тронного зала и замер, прикрыв глаза. Наконец-то он был один и мог обдумать произошедшее.
Жизнь, что он прожил, потрясла его гораздо сильнее, чем он ожидал. В первую очередь потому, что он почувствовал — так вот каково это — жить, не проведя сотни лет
