Когда падает небо 1. - Алиса Чернышова
— Какой шанс? — сверкнул глазами призрак, становясь всё более жутким. — Там собралась свора твоих товарищей. Думаешь, я не понял, кто ты такой?
Вот же дерьмище.
— Слушай, я пытаюсь помочь. Правда. У них есть возможность оказаться в другом мире. Это маленький, но шанс по-настоящему убраться отсюда… На самом деле, простая истина: даже если с другим миром не выгорит, у них есть возможность жить там, но не здесь.
— Зато здесь им не будет больно. А там… Они всё равно не смогут без меня.
— Ты этого не знаешь! — выкрикнул Лео, выведенный из себя окончательно. — Если они “не смогут”, то вы всё равно встретитесь! Но а вдруг смогут? Вдруг ты прямо сейчас забираешь у них шанс на жизнь?
И в этот момент госпожа Шуя на него всё же кинулась.
— Ты не заберёшь нас отсюда, ты не разлучишь нас, мы будем здесь, мы будем с ним… — она кричала безостановочно и была так сильна, как может быть силён доведённый до отчаяния, психологически нестабильный человек.
Единственный не слишком травматичный щит, который у Лео был в запасе, на неё не слишком-то подействовал, зато вконец выбесил призрака.
— Не смей её трогать, драконоборец!
“Я вас всех спас, придурок неблагодарный!.. Ну, на том этапе спас, ты потом без моего участия помер. И вообще, это твоя супруга трогает меня!” — но озвучивать это всё не имело смысла.
Лео проследил, как Лисса утащила под шумок Маклана, и сам рванул прочь из маленького уютного мирка.
Всё, что мог, он в любом случае сделал.
* * *
Туманное безвременье встретило его предсказуемой тишиной. Лео прикинул, что сейчас Лисса пристроит Маклана к остальным и вернётся; тогда…
— Это всё, если присмотреться, довольно забавно — то, как ты пытаешься спасти их, — этот голос был знакомым до последней ноты и одновременно совершенно чужим.
И он звучал.
Прямо здесь, где, по высказыванию Лиссы, смолкают все звуки. Только если…
Лео медленно повернулся — и уставился в горящие потусторонним светом глаза птицы Сирин.
27
* * *
Никакие арты не воздают птицедевам должного.
Это была первая мысль, которая пронеслась у Лео в голове.
Даже знаменитая картина с двумя птицами, виденная некогда вживую — в позапрошлой жизни, в мире, от которого теперь отделяет слишком много непреодолимых границ — и та не смогла уловить облик… Хотя, возможно, не сумев передать невозможную в реальном мире форму, гений художника неплохо сумел ухватить суть.
Где-то Лео читал, что именно к этому и сводится основная задача искусства… И одним местным богам ведомо, почему, глядя на Сирина, его занимали именно такие идиотские мысли.
Движение чёрных волос и блеск чёрных перьев, глаза, сияющие, как газовые фонари в тумане, дрожь мира вокруг, руки, превращающиеся в крылья, в множество крыльев, не меньше восьми… Она не была не похожа ни на человека, ни на птицу, её форма не была статичной, постоянно перетекая из одного в другое…
И всё же, это была Кира. Каким-то образом, именно она.
Та, с кем он делил тайны и палатку, та, с кем вместе оплакивал пропавших сослуживцев, та…
А было ли когда-либо две Киры, то есть, его Кира и этот монстр? Или просто одно и то же существо, просто ещё не вошедшее в силу?
— Ты очень быстро соображаешь, — похвалила она. — Настоящий великий добрый маг, собирающий своё призрачное войско… В забавные же места завели нас наши с тобой дороги, мой несостоявшийся друг.
Лео вздрогнул.
“Я всего лишь хочу спасти как можно больше людей,” — ответил он мысленно.
Она по-птичьи склонила голову набок.
— Ты ведь помнишь, что Марон тоже любил нечто подобное говорить?
Лео подавил желание сделать шаг назад.
Она пугала его, чуть ли не до визга.
Её голос проникал настолько глубоко, что его отчаянно не хотелось слышать… Но не получалось не слышать.
“Почему же — несостоявшиеся друзья? — спросил Лео, стараясь вернуться куда-то в безопасную зону. — Это твоя сила играет с тобой такие шутки? Мы с тобой друзья… точно были друзьями, до того, как ты превратилась…”
—..В саму себя? — Кира рассмеялась, и туман мира молчания завился клубами, вторя её смеху. — Как показала эта дорога, мы никогда не были друзьями, Лео. Настоящими как минимум. И дело даже не в диаметрально противоположном видении ответов на некоторые вопросы, благо во многих ответах мы с тобой как раз совпадаем… Просто настоящие, знаешь ли, принимают тебя таким, какой ты есть; настоящие не бросают на произвол судьбы, оставляя наедине со стихией… Но не это главное. Совсем не это. Не догадываешься, что?
“Просвети меня.”
— Настоящие не боятся. Подлинность и страх, знаешь ли, не слишком совместимые вещи, когда доходит дело до положительных качеств разума. Искусство, отданное на потеху страху, ничего не стоит; преданность, купленная страхом, преданностью не является; принятие, обусловленное страхом наказания, всего лишь ещё одна из форм скрытой ненависти… Любовь, пропитанная страхом, не является любовью. А если нет… То скажи мне, здесь и сейчас, что не боишься меня.
Лео сжал зубы.
Он не мог так нагло соврать, и они оба прекрасно это понимали.
“Кира, люди могут умереть, — сказал он, — я пытаюсь спасти их…”
— От их собственных призраков, да. Как я и сказала, весьма забавное зрелище.
“Забавное? Ты находишь всё это… забавным?”
— Интересным и поучительным как минимум. Мне действительно интересно, что у тебя получится.
Лео сделал шаг назад от этого… чудовища.
“Интересно? Это ты выпустила их! Кучу мертвецов, которые теперь творят не пойми что с душами живых! Это только потому, что тебе захотелось попеть? Так, что ли?”
— Чудовище… — она с усмешкой покачала головой. — О да, я — чудовище. Порождение древнего тотема, голос множества голосов, ключ, открывающий двери… Память множества моих предшественниц течёт сейчас по моим венам; моё дело — давать мёртвым говорить. Это не то, что можно предотвратить. Сирин появляется, когда мёртвых голосов, полных отчаяния, становится слишком много; Сирин не хозяин своему голосу, дверям или временам; Сирин — просто ключ.
Это всё было выше его понимания.
— Или твой эльф не стоил такого права? Или тебе не стало легче после встречи с ним?
Лео вскинулся.
“Это другое! Ты
