Филис Каст - Богиня легенды
— Ты чудо, Мэри. Меня ничуть не удивляет, что Джеймс так тебя любит. А ты — его.
— А король так любит тебя, — тихо сказала Мэри.
— Ты… ты что-то подслушала?
— Ох, умоляю тебя! Мы с Джеймсом сразу все поняли, как только ты к нам приехала. Тут и подслушивать не надо. Все было ясно по тому, как ваши… ваши тела тянулись друг к другу.
Изабель рассмеялась, натягивая бриджи.
— В моей стране, Мэри, мы говорим, что это — язык тела. Только я не догадывалась, что он так громко звучит.
— Для нас — громко. Но мы никому ни слова не говорили. Клянусь.
— Верю. Я неплохо разбираюсь в человеческих характерах и, едва тебя увидев, сразу поняла, что ты — очень хороший человек.
— Тогда и я хорошо разбираюсь в характерах, — улыбнулась Мэри, — Надень темно-зеленое платье. Оно не такое тяжелое, в нем тебе будет легче двигаться. К тому же в зеленом ты сразу затеряешься в лесу. А вот если платье будет ярким… Мы ведь не хотим, чтобы кто-нибудь прицелился тебе в спину?
Изабель рассмеялась.
— Ты, Мэри, истинная драгоценность!
— Мне приятно, что ты так думаешь. Я очень тебя люблю, графиня Изабель.
— И я тебя люблю, Мэри, — ответила она.
От избытка чувств у нее перехватило дыхание.
— Вот только не должно быть так, чтобы женщина в первый день замужества оказалась разлучена с любимым.
— Что поделаешь, если ему придется сражаться! Но я верю, у нас впереди еще много ночей.
Изабель улыбнулась. И заодно порадовалась тому, что самостоятельно справилась со шнуровкой. Мэри была права. Темно-зеленое платье оказалось самым простым.
— Надеюсь, ваши ночи будут именно такими, как тебе мечтается.
— О, они будут еще лучше! Гораздо лучше! Большой огурец меня порадует.
Изабель чуть не рухнула.
— Мэри, прекрати меня так смешить!
Тут она на мгновение умолкла.
— Надеюсь, Джеймс не сделал тебе больно?
— О нет, он был так нежен… Король ему дал кое-какие наставления заранее…
— Джеймс тебе об этом рассказал?
Мэри покачала головой, а потом показала пальцем на свое ухо.
— Похоже, Джеймс нервничал еще больше, чем я, я имею в виду, прошлым вечером. И король старался его успокоить.
Ох, Артур… Разве можно еще сильнее любить мужчину?
— Вы были так прекрасны, когда обменивались клятвами. А ты и вовсе была божественна. Неудивительно, что Джеймс волновался.
— Ну, как бы то ни было… похоже, советы короля Артура помогли, и помогли хорошо. Должна признать, я немного поняла из того, что он говорил, но я довольна.
Мэри встала.
— Готово. Я сделала тридцать две косы. Этого достаточно?
— Более чем. Где ты взяла столько волос, Мэри?
— Я умею быть очень убедительной, когда нужно. А теперь — что мы будем с ними делать?
— Тут мне снова понадобится твое искусство, Мэри. И я очень надеюсь на твой дар убеждения, потому что уверена: мы столкнемся с таким сопротивлением, какого ты и не видывала.
Мэри собрала в охапку все фальшивые косы.
— Тогда за дело!
Глава двадцать пятая
Король Артур не мог поверить своим глазам. За его круглым столом собрались женщины, Изабель что-то нарисовала на куске пергамента, а потом стала показывать на них по очереди, как будто поясняла что-то по плану сражения.
— Что тут происходит? — спросил король.
Изабель подняла голову и посмотрела на него, а все женщины, кроме Гиневры, тут же вскочили на ноги.
— Ох, да сядьте вы! — сердито бросил король, — Изабель, в чем дело?
— Это совещание, — спокойно ответила она, выпрямляясь, — Мы разрабатываем стратегию. Разве не для этого предназначен круглый стол?
— Для… — Ох боги, незачем было попусту тратить время, споря с этой женщиной, — Разрабатываете стратегию? Сначала ты заставила Мэри привязать косы на головы мужчинам, а теперь втягиваешь в битву женщин? Что ты еще задумала, Изабель?
— Да что угодно, лишь бы победить тех, кто собирается захватить Камелот. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, сегодня это для всех нас главное.
— И тебе кажется, что можно втягивать в это женщин?
Изабель оглядела стол. За ним не было ни единого свободного места.
— Те, кому не хочется присоединяться к нам, поднимите-ка руки. Если вас привели против воли, скажите об этом. Никто вас не упрекнет, вы можете уйти прямо сейчас.
Ни одной руки не поднялось, даже Гиневра не дрогнула.
— Но я не позволю…
— У тебя нет выбора. Гиневра — а она, насколько я слыхала, королева Камелота, — издала указ о том, что мы можем помогать мужчинам спасти Камелот.
Вспышка гнева почти заглушила восхищение короля.
— Это война! Это мужское дело!
— Это сражение за Камелот, — возразила Изабель. — Это касается всех.
— Ты приехала из Дюмонта. Ты не живешь в Камелоте. У тебя нет права-
Женщины снова встали, одна за другой, на этот раз включая и королеву. По их воинственному виду король без труда понял, что поднялись они вовсе не из уважения к нему. По правде говоря, их преданность была перенесена на женщину из Дюмонта.
— Я дала ей это право, Артур, — заговорила Гиневра, хотя и слегка дрожащим голосом, — Мы объединились на свой, женский лад. У каждой из нас есть мужчина, который отправится сражаться. А мы делаем свою часть работы, согласен ты с этим или нет. Мы не собираемся вмешиваться в битву, мы только появимся там, где сможем. А теперь возвращайся к своим делам, а нам предоставь наши.
И тут, к немалому изумлению короля, женщины начали протягивать друг другу руки, хлопая ладонью по ладони и приговаривая что-то вроде: «На „отлично“!»
На короля обрушилось слишком многое. И самым ошеломительным для него было то, что впервые Гиневра воспротивилась его воле. Пока он, отдалившись, не обращал на нее внимания, она обзавелась характером. Но при этом, когда она заявила, что у каждой женщины есть мужчина, за которого она будет переживать, Артур отлично понял, что Гиневра думала не о нем, а о Ланселоте. Но ему было на это плевать. Для него было важно только то, что он сам был мужчиной, за которого готова была драться Изабель.
Его потрясло, что служанки проявили открытое неповиновение своему королю.
Но хуже всего, что Изабель не только решительно встала на защиту его земли, она еще и умудрилась создать женскую армию, готовую последовать за ней в бой.
Артур понял, что эта женщина его победила.
— Хорошо, — сказал он, — Делай, что считаешь нужным. Но, Изабель, если твой план подразумевает, что хотя бы одна женщина появится на поле боя…
— Не появится, — перебила Изабель, — Клянусь, мы будем делать только то, что хорошо получается именно у женщин. Мы сообразительнее и пронырливее, чем мужчины. Ни одна женщина не пострадает в битвах. Клянусь! А если мы добьемся успеха, то и мужчины не пострадают. Разве не такова твоя цель?
