Филис Каст - Богиня весны

Филис Каст

Богиня весны

Дорогой читатель!

У авторов есть любимые книги. Верно, верно — книги как дети, и трудно признаться, что одного ребенка любишь больше, чем других, но это так. Книги о богинях — мои любимые дети, они прославляют независимость, ум и красоту современных женщин. Мои герои сходны в одном: им нравятся сильные женщины, и они достаточно мудры, чтобы ценить ум так же, как и красоту. Разве умная женщина не может быть сексуальной?

Изучать мифологию и пересказывать древние мифы очень увлекательно. В «Богине моря» я поведала историю русалки Ундины, поменявшейся местами с современной девушкой, сержантом Военно-воздушных сил США, которой нужно было разобраться в себе. В «Богине весны» я взялась за миф о Персефоне и боге подземного царства Гадесе и перенесла современную женщину в ад, в гости к его отягощенному заботами правителю.

А потом мы отправимся на чудесные каникулы в Лас-Вегас с божественными близнецами, Аполлоном и Артемидой, это уже в «Богине света», и наконец, перейдем к моей любимейшей сказке «Красавица и Чудовище». В «Богине розы» я рассказала свою версию этой чудесной истории, выстроив волшебный мир, в котором возникают мечты — добрые и злые — и рождаются существа, от которых у меня захватывает дух. Надеюсь, вам понравятся мои миры, и желаю вам обнаружить божественную искру в вас самих!

Ф. К. Каст

Посвящается остальным трем из нашей четверки: Ким, Робин и Терезе.

Я бережно храню благодать нашей дружбы.

Благодарности

Желаю воздать хвалу неисчерпаемому волшебству моего издателя Кристин Зике и светлому уму моего литагента Мередит Бернстейн. До чего же великолепная у нас сложилась команда!

Безмерно благодарна моей подруге Лоле Палаццо за советы эксперта. Именно ты, Лола, помогла мне создать кухню, где можно выпекать мечты, и научила азам этой профессии.

И тебе спасибо, Шон Джорджес, за научный поиск. Мы снова потрудились вместе на славу.

Я признательна Памеле Чу, нашедшей время ответить на мои вопросы насчет итальянского языка. Если в переводе с итальянского допущены неточности, виновата в этом только я.

Пролог

— Даже среди прелестных дриад твоя дочь сияет, моя леди, — сказала Эйрин, не глядя на меня.

Она улыбалась Персефоне горделивой материнской улыбкой и не заметила, как сжались мои губы в ответ на ее слова.

— Она воплощение самой весны, и даже красота нимф не может состязаться с ее великолепием.

Услышав это, Эйрин сразу перевела взгляд на мое лицо. Преданная нянюшка слишком долго знала меня, чтобы ошибиться в моем тоне.

— Дитя чем-то тебя тревожит, Деметра? — спросила она негромко.

— Разве может быть иначе? — огрызнулась я.

Молчание Эйрин дало понять, что она задета. Я переложила золотой скипетр из правой руки в левую и потянулась вперед, чтобы коснуться ее, прося прощения. Как обычно, она стояла у моего трона, готовая услужить в любую минуту. Но конечно, она была гораздо большим, нежели просто старая няня или служанка. Она была моей наперсницей и самым преданным советником. И в этом качестве она заслуживала уважения, а я заговорила с ней слишком резко.

Ее выразительные серые глаза смягчились при моем прикосновении.

— Не хочешь ли вина, великая богиня? — спросила она.

— Для нас обеих.

Я редко улыбалась, но она всегда понимала меня и мое настроение, и потому частенько нам достаточно было лишь обменяться взглядом.

Пока Эйрин распоряжалась, чтобы принесли вина, я смотрела на свою дочь. Маленький луг в Нисе был подходящим местом, чтобы провести там не по сезону теплый день. Персефона и сопровождавшие ее древесные нимфы дополняли красоту природы. Хотя день был чудесным, деревья, окружавшие луг, уже начали понемногу терять летнее убранство. Я наблюдала, как Персефона грациозно кружилась под древним кленом, пытаясь поймать налету падающие яркие листья. Нимфы составили богине компанию и тоже старались остановить водопад оранжевых, алых и бурых листков.

Как обычно, Эйрин была права. Лесные дриады выглядели воздушными и хрупкими. Каждая выглядела как произведение искусства. Нетрудно было понять, почему многие смертные находили их неотразимыми. Но в сравнении с Персефоной их красота казалась земной, грубой. В ее присутствии они превращались в обычных домашних рабынь.

Волосы моей дочери сияли роскошным махогоновым цветом. Я не переставала удивляться этому красно-коричневому оттенку, ведь у меня волосы очень светлые. Ее волосы не завивались в локоны, как мои косы цвета спелой пшеницы, — они падали густыми блестящими волнами до мягкого изгиба ее талии.

Почувствовав мой изучающий взгляд, Персефона весело помахала мне, прежде чем поймать очередной лист. Ее лицо было безупречно. Огромные фиолетовые глаза обрамляли арки бровей и густые черные ресницы. Губы Персефоны были соблазнительными, манящими. Ее тело было стройным, гибким.

— Вино, моя леди. — Эйрин поднесла золотой кубок, наполненный прохладным вином солнечного цвета.

Я задумчиво сделала глоток и высказала вслух свои мысли, зная, что Эйрин сохранит их в тайне.

— Разумеется, Персефона нежна и прелестна. И почему бы ей не быть такой? Она все время проводит, играя с нимфами и собирая цветы.

— Она также устраивает славные пиры.

Я весьма не божественным образом фыркнула в нос.

— Я отлично знаю, что она создает кулинарные шедевры, а потом часами обсуждает все эти блюда с… — Я небрежно махнула рукой в сторону дриад. — С этими полубогами.

— Но ее так любят…

— Она слишком легкомысленна, — возразила я.

Я закрыла глаза и поежилась, потому что в мое сознание сквозь суету мыслей проник и зазвучал настойчиво, как колокол, чей-то голос: «Прекрасная богиня полей, плодов и цветов, сильная и справедливая, помоги духу нашей матери, без отдыха блуждающему в царстве тьмы, не имея успокоения…»

— Деметра, что с тобой? — Заботливый голос Эйрин прорвался через эти мольбы, заставив чужую мысль развеяться, как пыль на ветру.

Открыв глаза, я встретила ее взгляд.

— Это уже слишком… и все не кончается!

Пока я говорила, в моей голове зазвучало сразу множество голосов: «О, Деметра, мы взываем к тебе и просим за всех наших сестер, ушедших в загробный мир, мы просим утешения богини… О, грациозная богиня, дарующая жизнь и урожаи, я умоляю снизойти к моей возлюбленной супруге, прошедшей через ворота Подземного мира, она страдает сверх всякой меры и не находит успокоения…»