Дневники фаворитки - Татьяна Геннадьевна Абалова
Грасия даже подумывала, не сунуть ли «туда» сразу два пальца, чтобы лишить себя девственности. И как тогда Эрли докажет, что продолжения не последовало? Его слово проив ее. Потом, конечно, придется выпутываться из щекотливой ситуации, но, главное, не дать ему отменить свадьбу. Лорд Асдиш ее, только ее. И он не будет в ней чаять души: королева поможет, даст привораживающий отвар, рецепт которого сохранился со времен знаменитого доктора Фурдика. Упокой боги его душу!
Донна у Грасии в долгу. Если бы не она, Дрейг еще три года назад остановил бы свой выбор на Ювении из Макуж. Той ночью, когда в монастыре случился пожар, влюбленные сговорились встретиться. Грасия сама видела, как принц сидел в беседке у пруда и ждал «самую красивую и добродетельную из девушек». Ювения, дура, похвасталась подружкам. Не дождался. Всего лишь одна черная жемчужина, случайно оказавшаяся под столом в комнате «избранницы», избавила королеву от волнений. Уж слишком сильно увлекся ее сын неподходящей девицей.
— Вечно эти потаскухи путаются под ногами! — Грасия потрогала медальон, в котором лежала вторая жемчужина, вместе с первой тайно переданная ей Гванером. Дочь Тайного советника подозревала, что сиятельные велирийцы частенько улаживают свои дела с помощью черных селларов. Говорят, что и заговаривают их в родном королевстве брата и сестры, и, если найденный перед Волной жемчуг отнимает крупицы жизни, то можно представить, сколько нужно отдать, чтобы маленькая горошина почернела от вложенного в нее зла.
Грасия рывком распахнула дверь. Белокурая девушка, стоящая у окна, вздрогнула и обернулась. Улыбка медленно сползла с ее лица.
— Боги! Кого я вижу?! Мышь! Так вот, кто забрался в чужую норку! Что? Думала, к тебе пришел мой жених? Ты для него не дороже этой тряпки, — Грасия зло сдернула со стула что-то из одежды соперницы, кинула на пол и демонстративно вытерла ноги. — Попользовался и выбросил.
— Прекрати кричать. Это не делает тебе чести.
— Честь?! — Грасия подлетела к окну. Она так близко стояла от Софьи, что та могла при желании укусить ее за нос. — Кто бы говорил о чести!
Пощечина обожгла. Софья схватилась за лицо. Эх, как бы ей хотелось вцепиться в Грасию, но безобразная драка — не выход из положения. В доме, где ты гостья, не следует устраивать истерики с мордобоем. Головой Соня все понимала, но кулаки чесались знатно. Чтобы не пустить их в ход, пришлось спрятать руки за спину.
Но извечный враг понял ее действия по-другому.
— Дочь кузнеца, притворяющаяся леди! А на самом деле обыкновенная потаскуха! Тварь!
Рука занеслась, чтобы отвесить очередную оплеуху, но Софья ее перехватила и вывернула. Все, как учил брат.
— Больше не смей меня трогать, — прошипела она в лицо скорчившейся от боли Грасии. — Да, я дочь кузнеца и большую часть времени провела на улице. Не стоит меня дразнить, иначе быть тебе битой. Ты правильно заметила, я — не леди.
И швырнула от себя Грасию с такой силой, что та некрасиво рухнула на пол. Халат побледневшей от злости соперницы задрался. На ее бедре все еще кровоточила глубокая царапина.
— Ты заплатишь, ты за все заплатишь!
— Ты знаешь, где дверь.
Грасия знала. Пока шла, расстегнула медальон с портретом Эрли, вытащила черный селлар и швырнула через плечо. Направленный мощнейшим желанием уничтожить соперницу, он моментально вспыхнул.
Соня закричала, огороженная от выхода стеной огня.
— Прими Тьма ее душу, — произнесла Грасия и, повернув ключ в двери, положила его в карман. Она позже избавится от свидетельства своего участия в преступлении. От Софьи и костей не останется. А если захочет выпрыгнуть из окна — скалы примут ее тело.
* * *
Огонь обжигал. Он был так близко, что казалось вот-вот вспыхнут волосы.
— Портал, я должна открыть портал!
То, что вчера давалось легко, сегодня блокировал страх. У Софьи никак не получалось сосредоточиться. От бессилия, от понимания, что если сейчас же не уберется из полыхающей комнаты, то сгорит, ведь негасимый огонь невозможно сбить с одежды, Соня закричала.
И тут же портал открылся, но получился он странным. По его стенам тоже вилось пламя. Не красное, а какое-то пугающее серебристо-голубое — такое она видела зимой на хвойных лапах, когда влажные они выстреливали смолой и не хотели заниматься. Выбора не оставалось: либо ей сгореть на месте, либо прыгать в невесть как сотворенный портал, либо распахнуть окно, за которым ждет неминуемая смерть.
— А-а-а! — Соня, прикрыв голову руками, сиганула в дыру, где серебристый огонь тут же взвился длинными языками. Она ничего не видела, кроме маячившей впереди цели: какого-то подземелья и морды красного ящера, оторопело установившегося на нее.
«Хоть к богу Тьмы в пасть, лишь бы выжить!»
Стоило Софье вылететь, как портал захлопнулся, отсекая от нее негасимый огонь, подброшенный Грасией. Но маленькие его змейки все же прицепились к подолу, и теперь, подобно голодным гусеницам, пожирали ткань. Ни мгновения не раздумывая, Соня скинула с себя платье.
- Ф-ф-фуххх! — произнес ящер, посылая в воздух тысячи пылинок.
Софья упала у его ног, и Шезган, а это был он, бережно прикрыл девушку, оставшуюся в одной короткой нижней сорочке, крылом.
Сначала ее душили слезы. Жалость к себе, обожженной, лежащей неизвестно где на холодном каменном полу, заставила плакать в голос. Разве за любовь, пусть и к чужому жениху, так наказывают? На руках, лице, ногах наливались болезненные волдыри.
Постепенно рыдания перешли в истерику, что не могло не взволновать ящера. Он приподнял крыло и, как умел, попытался утешить: сначала дул, а потом махал своим огромным опахалом. Но его действия вызвали обратный эффект — еще больше распалили страдалицу. Причем в полном смысле этого слова. Не веря, что подобное может случиться с человеком, Шезган попятился.
— Что?! — рявкнула на него Соня, посчитав маневр ящера за отвращение к ней, жалкой человечке, размазывающей сопли по лицу. — И ты туда же? Еще
