Смертельные цветы (СИ) - Дайре Грей
Сегодня светлая пришла как обычно. Поставила на стол поднос с едой. Отошла к окну. Замерла. Что-то изменилось... В ее позе. Или настроении. Он почувствовал перемену сразу же, стоило волшебнице пересечь порог. Но спрашивать не стал. Если захочет — расскажет. А нет... Пожалуй, с момента Посвящения терпения у него стало в разы больше.
Олеж занял привычное место. И с удовольствием занялся трапезой. Готовила Стефания хорошо. Просто. Но вкусно. И сытно. Без всякой магии. По старинке. И в этом тоже было свое очарование. А еще польза. Сила восстанавливалась. Даже в магическом поле Гленжа носители Абсолюта довольно быстро приходили в себя. Еще день или два, и он станет прежним. Тогда можно будет попытаться взломать защиту.
— Ты виделся с Лукасом.
Она не спрашивала. Лишь утверждала. И подтверждение ей не требовалось. Поэтому боевик не стал заполнять возникшую паузу. Ждал. И неторопливо поглощал запечённую с травами курицу.
— Он считает, что Иза погибнет.
Интересно. Стефания отвернулась от окна и взглянула на него. Маг выдержал взгляд, продолжая жевать.
— Моя дочь чересчур упряма. Не может остановиться. Так он говорит. А я... Я не могу ее отговорить.
— Почему?
Она хотела рассказать. Выговориться. Отпустить мысли, засевшие в голове. И короткий вопрос оказался уместным.
— Она меня не слушает. Никого не слушает. У Изы есть цель, а все остальное... Я пришла к ней после несчастья с Люком. Хотела утешить. Рассказала правду. Я думала, мы сможем быть полезны друг другу. Будем поддерживать. Помогать. Отношения с темными обострились, а она никогда не была похожа на других. На Тейруна. Мне не хотелось повторения той истории. Наоборот. Я надеялась, что смогу все исправить. А оказалось, что моя дочь куда умнее меня...
Светлая умолкла. Затем медленно подошла к стулу напротив и села. Боком к столу и к нему. Лицом к окну. В профиль ее сходство с колдуньей усиливалось. Действительно, мать и дочь. Вопрос лишь в том, насколько они похожи внутри?
— Она заставила меня поклясться Светом, что я никому не расскажу о Лукасе. И я молчала годами. В остальном помогать ей или оставаться в стороне было лишь моим выбором.
Или она лишь искренне верила в то, что выбирает сама. Чувство вины. На нем легко играть. Особенно со светлыми. Манипулировать. Вынуждать. Он не верил в привязанность Изабель к матери. А вот в то, что та решила использовать подвернувшийся шанс... Легко. Темная. Она и есть темная.
— Я рассказала ей правдивую историю начала войны. Более полную. И она решила, что ее можно повторить. Создать такие условия, при которых волшебница родит детей от истинного темного и истинного светлого. А затем они смогут восстановить Равновесие. Изгнать Абсолюты из нашего мира.
— Тогда истинные станут такими же, как и нейтральные маги...
— Юта исчезнет. Уйдут ограничения, которые есть у ведьм. И темных колдуний. Она хочет ребенка. Всегда хотела. И сделала все, чтобы получить такую возможность.
Изуродовала чужую жизнь. Сделала так, чтобы Афия вышла замуж за Ивара. Родила. А затем убила. Но...
— Афия не сможет больше родить.
— Пока является темной. Колдуны могут изменять приверженность Абсолюту. Но чтобы избавиться от Тьмы, нужно сначала отдаться ей. Ее связь с князем слишком сильна. Ее нельзя разорвать. Только если он, наконец, упокоится. Поэтому твоей княгине нужно принять его силу.
— Она не согласится.
Он знал. Совершенно точно. Если бы Афистелия хотела, она приняла бы силу Ивара уже давно. Полгода назад. И тогда смогла бы вытребовать себе все, чего только пожелает. Сына. Неприкосновенность. Положение. Но она не стала. Потому что слишком хорошо знает, что несет с собой Тьма. Она видела многое... И смогла сохранить остатки себя прежней. Пусть изуродованной, но прежней. А значит, она не согласится.
— Моя дочь умеет убеждать. Но если у нее не выйдет, мне придется вмешаться, — Стефания прямо взглянула на него. — Я верю ей. Верю, что ее теория правдива. Что Анджей и еще не рожденный мальчик смогут исправить наш мир.
Внутри что-то упрямо воспротивилось ее словам. Предполагается, что отцом гипотетического ребенка станет он сам. Но...
— С чего вы взяли, что княгиня захочет отказаться от Тьмы? А затем снова родить? Или вы снова не станете ее спрашивать? И меня тоже? Зелья? Ароматы? Где гарантии, что мы не откажемся?
По тонким губам старой волшебницы пробежала улыбка.
— Подумай сам. Разве ты не хочешь жить в нормальном мире? Где нет вечной угрозы? Монстров. Природных катаклизмов. Где больше никто не жертвует собой, спасая других. Не кормит древнего монстра, которого нельзя уничтожить. Разве ты не хочешь нормальную жизнь? Семью.
Олеж опустил глаза в тарелку. От курицы остались лишь косточки. Нечем больше занять рот. Негде спрятаться. И соврать себе не выйдет. У него уже был дом. Семья... Что-то ныло в груди, откликаясь на знакомое слово. Вот только не его. Теперь ясно, к чему показаны картины прошлого, спеты песни, создана обстановка... Тонкое, ненавязчивое воздействие. Мягкое. Едва заметное. Не магия. Нет. Сила убеждения, кроющаяся в мелочах.
— Не выйдет, Стеф, — он посмотрел в светлые глаза, видевшие очень много упрямых магов. — Я — боевик. Меня готовили воевать. Каждый день. С любым врагом. И знаешь, может быть, я что-то теряю, но мне не нужна другая жизнь. Я с удовольствием возьму в руки меч и буду дальше крушить чудовищ или отправлюсь в другое полушарие сторожить Юту. А все остальное... Переживу.
— Откажешься даже от той, которую любишь? — мягко спросила она.
На красивом лице отражалось лишь глубокое сочувствие. Но маг больше не верил.
— Истинные не умеют любить. Светлые замерзают. Темные... становятся монстрами. О какой любви ты говоришь? Никто из вас ее не знает...
Глава 2
Стефания ушла. На небе высыпали звезды. Спать не хотелось. Он успел достаточно отдохнуть. Тело требовало действий. Все же сидеть в клетке для боевого мага — сложно. Ждать еще сложнее. Но пока выбора нет.
Олеж отодвинул стол и стулья к окну, освобождая место в центре. И преступил к знакомому комплексу упражнений. Мысли нужно привести в порядок. Удержать в узде эмоции, рвущиеся наружу. Будь его воля, он раскатал бы дом по камню. Вскрыл защиту и отправился прямо к замку колдуньи. Но торопиться нельзя. Еще рано.
Дыхание выровнялось. Тело выполняло привычные движения. Зуд под кожей уходил, уступая место покою. Временному. И неглубокому.
