Я — твоя Кошка (СИ) - Нани Кроноцкая
— Этот маленький артефакт много раз нас спасал, — зачем-то проговорил тихо Лер. — Полог невидимости существует в единственном экземпляре. Его сделал лучший ведун современности, Паша Канин, с ним ты уже познакомилась. Как это часто бывает с такими шедеврами, совершенно случайно. И как после не бились многочисленные ученики и последователи всего разношерстного племени артефакторов, пытаясь повторить результат — ничего больше не вышло, — и он так тяжко вздохнул, что я даже прониклась. — Счастье еще, что он был достаточно длинным. Ди умудрялась обматывать нитью Полога и себя, и меня, — снова вздох, но на этот раз даже довольно веселый. Видимо, вспомнил самые жуткие их переделки. — А теперь его удалось разделить на несколько разных частей, отлично работающих артефактов. На тебе сейчас мой.
Зачем он мне это все говорил? Я вокруг оглянулась. Мы с ним стояли на самом пороге главных казематов Инквизиции. Я это сразу же поняла, по виду запоров, кованых тяжеловесным решеткам. И по совершенно кошмарной охране. Я жути такой даже в фильмах ужасов раньше не видела.
— Это гоблины, — Лер отмахнулся, — люди их так обозвали. На самом деле големы, когда-то вышедшие из-под контроля темных и оказавшиеся плодовитыми.
— Мы никуда не спешим? — происходящее мне не нравилось.
— Ты слушай, — он даже встал между мною и этим кошмаром, широкой спиной заслонив ухмыляющееся и зеленое существо. — Так, о чем это я? А! Видишь, бусины на цепочке? Говорят, в них заключены остатки той самой легендарной и сказочной шапки-невидимки.
— Зубы мне заговариваешь? — один на один с Лером я как-то внезапно перешла вдруг на «ты».
— И у меня получается, — он нахмурился, пристально разглядывая тут самую бусину на тонкой цепочке.
Кстати, где она? А где я? Что происходит?!
— Ты в него поверила, — судя по его кислой роже, все действительно так и задумано. — И доверилась. Вот и отлично, хотя говоря откровенно, ты мне польстила.
— Это как? — все еще шокировано рассматривая свои руки, точнее полное их отсутствие, я о чем-то спросила.
— Я же обманщик, а ты мне снова поверила.
Тут Лер улыбнулся и мне поплохело.
— Это профдеформация, — открестилась. — А «выключить» это можно?
— Спрячь меня! — быстрый приказ, и Лер шагнул прямо вплотную, подхватывая меня на руки.
Я ничего не успела подумать, услышала только шаги за спиной, повисла на шее у Гуло и представила себя той самой яблонькой, что прятала под листвой ребятишек в народной сказке про диких гусей-лебедей.
И… у меня получилось! Какой-то все-таки дефектный Илонушка антимаг.
Мы с Лером оба исчезли, он сделал бесшумный шаг влево, прижавшись к решетке двери и замер, держа меня на руках, как домашнюю кошку. Даже дыхание не ускорилось у бессмертного.
Громкие шаги приближались. И спустя несколько долгих секунд мы увидели средних лет крупного бритого наголо мужчину в форме сотрудника Инквизиции. Татуировки на руках и на шее, серьга в правом ухе, хищные ноздри, глаза очень темные. Я чуть не ахнула, узнавая, да Лер меня опередил, аккуратно прикрыв рот ладонью протеза.
Лиас.
Вот и первая неожиданность. Он же умер?
А значит… да.
Подойдя ближе к решетке «покойничек», заговорил очень вежливо с гоблинами. Я даже понять не успела, что происходит. И слов никаких не услышала. Зато четко увидела, как он бледнеет, сползая на пол, и вялым мешком тяжко брякается прямо на черные камни.
Секундное замешательство и зеленоголовые, а их было двое. В нарушение всех инструкция распахивают решетку и выскакивают в коридор. Потом один из них быстро несется обратно в дежурку, а второй пытается расшевелить то, что возлежит на полу.
Громкий вскрик, хруст и с пола встает новый голем. А его жертва несчастная тихо падает на пол..
Я просто окаменела. На наших глазах только что был убит штатный сотрудник тюрьмы, а мы тут бездействуем! Лер держал меня мертвой хваткой, и рот еще закрывал.
А в двух шагах от нас разворачивалась завораживающая картина убийства. Преступник, как и положено им, прятал свеженький труп, быстро вытаскивая его за угол ближайшего поворота.
В этот момент Лер одним легким движением левой руки перекинул меня на плечо и бесшумно, как тень, проскользнул в приоткрытую горе охраной решетку.
Я только икнула, вцепившись в его широченное, как садовая лавка, плечо. К счастью, невидимое.
Не зря нас тревожили злые предчувствия.
Подхвостье не обмануло.
46. С самим собой
«Самые страшные наши противники — сомнения в собственных силах». М. К. Кот «Дневники и записки»
Все было спланировано заранее, потому и пошло черти как, я уверена в этом.
В камеру, где содержалась женская половина Гётлимов, мы вошли быстрым порталом. Это Гуло вошел, а меня на плече притащил. Невидимые и бесшумные, хотя мне, конечно, хотелось чихнуть, икнуть, и мучительно всё чесалось.
Ровно в центре квадратного темного помещения сидела Августа на корточках и прямо перед собой на полу что-то пальцем чертила. Свихнулась? Только этого нам еще не хватало…
Прижавшись за дверью к холодной стене, Лер аккуратно поставил прямо перед собой меня на пол, но никуда не отпустил. Даже вцепился плечи пальцами, чтобы не сбежала, наверное. Интересно, а почему он не может воздействовать сразу на двоих мимикримов? Очень даже удобно: приказываешь им идти строем и следом топаешь арестовывать. Жалко, что не спросить ничего у сурового Лера.
Хотя… если трезво подумать, то можно додуматься самостоятельно: мы же их разделили ментально. Возможно, воздействие магии на обоих невольно поможет их снова объединить? Даже теоретический риск разрушить наши робкие успехи подобную тактику исключает, конечно.
Да, скорее всего, так и есть.
И все же я умная. И нечего так ухмыляться мне в ухо, сиятельный Лер.
Массивный стальной замок в двери медленно повернулся. Она отворилась, и в камеру проскользнула крупная мужская фигура. Темноволосая и подозрительно как-то знакомо сутулая.
Лер! Я чуть не пискнула громко, да, Лер-настоящий успел прикрыть мне рот ладонью протеза. Кстати, у его двойника этой искусной иллюзии не было. Две здоровых и целых руки.
— Заждалась меня? — и голос похож не совсем. Но только для тех, кто хорошо его знает.
Закрыл за собой тяжелую дверь, почему-то подозрительно и даже нервно принюхиваясь.
— Заткнись, я думаю! — хрипло ответила заключенная.
Она снова стала похожа на ту бледнокожую, тощую, хрупкую девушку с жиденькими светлыми волосами, внушающую к себе скорей даже жалость, нежели опасение.
— Пошли уже! Эти великие жрут мои силы как
