Королевская кровь 11. Чужие боги - Ирина Владимировна Котова
Именно Чет пару часов назад насторожился, закрутил головой, стряхивая воду с волос: утро выдалось дождливым, и после начала движения все успели промокнуть насквозь.
– Земля вибрирует, – сказал он. – К нам движется много людей.
Минут через двадцать и Тротт поднял голову, глядя куда-то в сторону. Путники пошли осторожнее, скользя от ствола к стволу. Сначала Алина увидела деревья, заброшенные в лес, затем, в сотне шагов вниз – дорогу на краю оврага, вспаханную тысячами следов… А потом Тротт свистяще приказал: «Ложись!», – и принцесса, упав за ствол, заметила, как из-за поворота далеко от нее, может, в полукилометре или больше, появляются первые темные фигуры. Это были невидши.
Хорошо, что полил дождь, и порывы ветра шли от реки, хорошо, что дорога находилась довольно далеко и ниже того места, где спрятались путники – и охонги, и невидши не чуяли их. Алина каждую секунду ожидала, что кто-то из чудовищ повернет к ним морду, заверещит, учует, бросится… отряды все шли и шли, но дождь, слава богам, не прекращался, да и людей по дороге двигалось немало – инсектоиды беспокоились, но слушались всадников и в стороны не дергались.
Колонны инсектолюдей то и дело перемежались большими группами норов – мелких дворян в сопровождении нейров-наемников. Дворяне были одеты в хитиновые доспехи, будто собирались сразу уйти в бой, и каждый отряд нес с собой знамя – красное солнце на белом фоне, пронзенное мечом и закрытое паутиной.
– Это императорский штандарт, – проговорил Тротт тихо. – Похоже, сюда дошли личные императорские батальоны.
Древки, вставленные в крепления сбруи у шейных сочленений охонгов, гнулись под тяжестью мокрых полотнищ, тяжело хлопающих на ветру. Воины императора выглядели так, будто видели и сами творили все мерзости мира, но и в их взглядах, обращенных на инсектолюдей, проскальзывали отвращение и опаска.
Было и встречное движение. По тракту охонги везли телеги с награбленным на Туре – Алина с удивлением рассмотрела и экран телевизора, и светофор, были там и тюки с вещами, мебель.
Тротт напрягся, неслышно, очень зло выругался. И Алине стало не до удивления – она зажала рот рукой и дальше давилась слезами, не отводя взгляда от дороги. По ней шли пленники – человек пятьдесят, привязанные позади последней телеги один за другим. Женщины и мужчины. Промокшие, грязные, в туринской одежде, большинство с рыжими волосами. Инляндцы.
Невидши, огибая караван с рабами, щелкали на них жвалами, повизгивали. Одна из женщин дернулась, упала, увлекая за собой часть шеренги, – и тут же с двух сторон к упавшим подскочили надсмотрщики с телег, ударами плетей заставили подняться…
Лицо лорда Макса было белым, а Четери, казалось, и вовсе превратился в камень.
Пленники уже скрылись из виду, а Алина все плакала, и в ушах ее стояли крики женщин и свист плетей. Умом она понимала, что попытайся спутники помочь – и это подписало бы и им, и Туре смертный приговор. Но принцесса помнила свое бессилие, свой ужас перед наемниками в твердыне – и никак не могла успокоиться.
Когда дорога наконец опустела, никто из троицы не пошевелился. Они выжидали. Дождь стал мелким, туча стремительно отступала, утихал и ветер. Выглянуло утреннее солнце, и сначала неуверенно, а затем все сильнее запели птицы.
Четери с Троттом обменялись короткими кивками, и дракон вскочил первым, побежал вниз, огибая коряги и деревья, перескочил упавшие папоротники, преодолел дорогу в несколько касаний и скрылся за стволом шагах в двадцати от нее, почти у самого оврага.
– Пора, – шепнул лорд Макс.
Алина, вытерев щеки, набрала воздуха, поднялась, оттолкнувшись руками от земли, и, оскальзываясь, сохраняя равновесие с помощью крыльев, понеслась туда, где был Чет. За спиной она слышала быстрые шаги профессора, его дыхание.
Почти у самой дороги их настиг гул раньяра, и принцесса, не останавливаясь, нырнула в сторону, прыгнув в пышную листву одного из срезанных папоротников, сжалась, пригибая голову. Тротт вжался в ствол неподалеку.
Стрекозы летели неспешно, словно издеваясь, невысоко – и всадники смотрели прямо на дорогу. Или Алине так казалось? Чудовища скрылись из виду нескоро, и все это время принцесса с ужасом ждала, что сейчас вслед за ними появятся из-за поворота еще отряды невидши – а прямо здесь, у дороги, она, Алина, и ее обязательно почуют и разорвут!
Но вот и гул затих – но она не шевелилась, и только когда Тротт подал знак, выпрыгнула из убежища и спешно перелетела через дорогу, слыша, как хлопают его крылья позади. Одежда, пропитанная глиной, покрытая ею, была тяжелой и тянула вниз.
Они успели перебраться через овраг, превратившийся после дождя в бурную реку, и уйти в лес за ним, когда за спинами раздалось отдаленное верещание, и снова на дороге замелькали силуэты наемников и охонгов.
Путь продолжался в тяжелом молчании. Алина уже не плакала, но отекший нос периодически хлюпал. Ей было вязко и противно.
– Когда мы выиграем войну, я не отступлюсь, пока каждого пленника не вернут обратно на Туру, – сказал Четери, когда они уже отошли очень далеко от дороги и можно было сделать небольшой привал, наполнить фляги у ручейка и перевести дух. – Обещаю тебе, малышка. Куда их ведут, интересно?
Алина слабо и благодарно улыбнулась.
– Скорее всего, в столицу, – ответил Тротт. – Там, – он показал рукой вправо, в противоположную от равнины сторону, – к Лакшии проходит императорский тракт. Но этой дороги раньше не было. Видимо, ее закончили прокладывать совсем недавно.
– А как же те невидши, которых мы видели в первый раз? – Алина быстро закинула в рот горсть сушеных ягод, запила их водой. – Это же гораздо дальше от столицы, правильно? Что они там делали?
– Могу только предполагать, – пожал плечами Тротт, снимая с себя серую от глины рубаху. – Возможно, там тоже прокладывают дорогу, чтобы подводить войска и пропитание к дальним от вулканов порталам, но работа еще не закончена. Или путь к дальним порталам для того отряда оказался быстрее, чем отсюда сквозь равнину, но с переправой через несколько рек. – Он встал у ручья рядом с Четери, который прямо на себе смывал грязь с одежды, сунул рубаху в воду и бросил: – Вы бы тоже переоделись, Алина, и ополоснули одежду. Еще час, и эта грязь засохнет так, что мы не сможем двигаться.
Принцесса с сожалением посмотрела на бывшую пеструю зелено-коричневую сорочку, на темные брюки – они хорошо сливались с деревьями, и, кивнув, потянулась к сумке, чтобы достать свои обрезанные старые штаны и рубаху, которые она взяла на тряпки. Тщательно вымыться сейчас времени нет, а пачкать чистую смену одежды от тимавеш жалко. Переоденется вечером, если найдется ручеек и безопасное место для ночлега.
К полудню путники добрались до следующего оврага. Плотность
