"Кэшбек" для Судьбы и учеба вне правил - Татьяна Мираббилис
— Где моя подруга? — задала вопрос, разглядывая убранство комнаты адепта Милана. К моему удивлению, он жил в такой же комнате, как и мы — на пятом этаже, посредине.
— Ее отпустят, — Эрмис успел пересечь комнату и теперь полулежал на кровати.
— Когда?
В ответ на лице парня расцвела улыбка — открытая, теплая:
— Догадайся. Я больше не намерен ловить твой ускользающий хвост.
— Если с ней что-нибудь случится, тебе несдобровать, — ох, как мне хотелось и не хотелось в это верить. Хотелось, чтобы быть уверенной, что Эрмису это с рук не сойдет. Не хотелось, чтобы не накликать беду.
— Да брось. Что с ней может случиться? Кстати, кто ее пара? Просвети меня: кто клюнул на такое зеленое недорозумение, да еще и связал с ней свою жизнь?
— Сидар Левзоев.
— Левзоев?! — Эрмис зашелся от хохота. — Правда, что ли? Бедный Линер. — Из глаз парня покотилась «крокодилья слеза»*. — Как же он не придушил эту зеленоволоску? Это же у самок пар может быть несколько, а у самца, истиная, — одна! По секрету, там была такая любовь… Крепкая. Мужская. Это, если ты меня понимаешь. Как я такое пропустил? А как Сиран? Он, наверное, счастлив!
— Все нормально, — охладила я развеселившегося парня: «Так я и выложила тебе весь расклад. Обломишься!»
— Да ладно! Все равно скоро узнаю, как вернуться.
— Не думаешь, что тебе с рук не сойдет?
Эрмис прищурился:
— Думаю, никому и дела не будет. Разве что, тебе защита от моих поклонниц нужна будет, чтобы лицо и волосы не повредили. Так что лучше тебе быть со мной поласковее.
— Поласковее? — прошипела я.
— Запомни, девочка, наши профессорши от меня без ума, — Эрмис внезапно стал серьезным. — Я умею к каждому подобрать свой ключик. И убедить мягко. Разве что с тобой затык небольшой вышел. Но поверь, каждая решит, что ты здесь по собственной воле. Тем более, что ты — полукровка. Да, красивая. Да, с необычной, легендарной окраской и хорошими способностями. Но ты лишь диковинка. Не больше! А потому, даже мужчины-профессора на твои проблемы будут смотреть сквозь пальзы, даже жалеть меня станут, что полукровкой увлекся. Так что будь паинькой, а то ведь Черная Мамба ночью придушит без моей защиты.
— Это почему еще?
— Видишь ли, она была моей последней пассией. Теперь это место можешь занять ты. Вряд ли ей понравится перспектива второго плана. Так что от разборок и твоей возможной смерти только я могу тебя подстраховать. — Иди сюда. — Поманил меня пальцем. Я лишь криво улыбнулась — кого-то ожидал сюрприз-з-з…
Кроме как расположением, комната более ничем не напоминала обычную, для адептов. Большая, удобная, она рассчитывалась на одного человека. Почти стандарное мебельное наполнение разбавлялось изысканно-уютным оформлением. Везде зеркала. И кровать большая: хоть вдоль ложись, хоть поперек — ноги свисать не будут. Здесь же располагались и ванная.
Эрмис лежал поверх мехового покрывала, медленно зарывался в ворс пальцами и смотрел мне в глаза. «Даже бежать не получится, — я все еще надеялась на чудо. — Может, удивить его чем-то? Например, что сам мэтр Совел выявил заинтересованость во мне, как ученице? Ну и что? Как к ученице же. Может, об Эрилии ему сказать? Нет, не моя тайна. Пусть сами разбираются. Вряд ли он сильно расстроится, раз оказался «ходоком». О ректоре заикаться тоже не стоит, хотя бы потому, что просто не поверит».
— У Линера уже новая пара.
— М-да, и кто? Неужели он ошибся в выборе Сидара? — парень не разорвал зрительную связь.
— А это сам и увидишь. Скоро. А то ведь не поверишь на слово. А может я что попутала. Потом разговоры пойдут.
— Хорошо, что ты понимаешь это сама, маленькая. Ну, смелей! Ты ведь о подружке беспокоишься? Быстрее закончим — быстрее она окажется в общежитии. В вашей комнате.
И я сделала шаг, неся на своих плечах тонны моральных терзаний. Ноги дрожали. Дышать — нечем.
— Молодец, — промурлыкал Эрмис.
Ударить, убежать, хоть что-нибудь сделать, чтобы не видеть этого довольного, предвкушающего лица. Но на кону благополучие Сенти, и я не могу, ни бежать, ни сопротивляться, ни что-либо противопоставить надменному уроду, ведь моя проблема — я сама и неутоленная тяга парня, не привыкшего слышать слово «нет».
Дверь распахнулась с грохотом — на пороге стоял Тораш Ишар:
— Там, это, — он опасливо стрельнул глазами в мою сторону. Его руки дрожали.
— Что еще? — благодушие сменилось на раздражение и било фонтаном.
— Скинула она.
Тораш нервно сжимал в руках перепачканный кружевной платочек, вышитый вензелями МЛ. В мужских руках он выглядил очень маленьким.
Часть 4. Глава 11. Пуд соли — страховка отношений
Милисент лежала в той же палате, где совсем недавно лежала я. Бледная, безучастная, она никого не замечала рядом. Распахнув глаза, словно пласстмассовая кукла, она смотрела в потолок. Рука сорвалась с кровати.
— У нее шок, — мэрт Эскул стоял у окна, спиной к дверям, но каким-то образом почувствовал мое присутствие. — Тяжелый случай. Проходите, адептка.
— Хорошо, что Вы пришли. Вы ведь дружите? Сейчас ей нужен кто-то близкий. Вас осмотрели уже?
Я поспешила к подруге, подхватила тонкую кисть и вернула ее на кровать — она была ледяная. Сени не отреагировала.
— Да, — подошла и отдала предписание дежурного лекаря.
— Что с ней, Колавер? — в дверях стояла госпожа Рас. Заметив меня, куратор перешла на официальный тон. — Профессор?
Ей сообщили то же, что и мне, разве что разбавили некоторой терминалогией, мне неизвестной.
— Адептка Чагородская, Вы мне расскажете, что произошло? — потребовала куратор.
Я кивнула. Открыла рот и снова закрыла. Тело скрутило судорогами. Эмоциональная пустота выпотрошила и поглотила меня. Как я смогу все рассказать?
— Позволь, я посмотрю сама.
Я снова кивнула. Госпожа Рас приложила пальцы к моим вискам. По телу побежала прохлада, а из глаз — слезы. Сначала осторожные, а потом все сильнее. Несправедливость произошедшего накрыла с головой. Я молча плакала.
Холодные, успокаивающие ладони покинули мою голову, унося за собой последнюю уверенность.
— Почему ты мне ничего не сказала? — в голосе куратора прозвенела сталь.
— Как? — спросила одними губами, и истерика таки взяла свое.
— Прости, девочка, заработалась я совсем, — меня прижали к сухонькой груди.
— Новели, — мэтр Эскул не стал церемониться. — Похоже тебе снова придется график лекций менять. У меня два сложных пациента. Не учебный год, а сплошная практика.
Меня оторвали от куратора, словно тряпочку. Профессор Эскул затис лицо в жестких пальцах и ловко надавил на челюстные связки. Рот открылся сам собой. По горлу потекла преотвратительнейшая смесь настоек. Так много. Голова закружилась, и
