Сквозь века - Мирошник Ксения Викторовна

— Я никогда не лгала тебе, — твердо заверила я старика. — И сейчас говорю правду. То, за чем ты гонишься, — невозможно! Смирись с этим, Огюст! У тебя есть всего два пути: либо ты отступишь и вернешься к своей тихой жизни в магистиуме, либо мне придется отправить тебя туда, где ты будешь продолжать мучиться и поедать себя изнутри.

Для убедительности я щелкнула пальцами, и мы все оказались в глубоком прошлом, там, где магия принадлежала только драконам. Огюст оторопело оглядывался, не веря своим глазам.

— Я сильнее тебя, но я бы не хотела этим пользоваться. Ты стар и болен, а я не из тех, кто бьет уже стоящего на коленях!

Еще один щелчок, и мы вернулись в комнату гостиницы. Огюст посмотрел на меня с мольбой, и в этой мольбе я видела конец всем его ожиданиям. Жалость сдавила грудь. Когда-то этот человек был важен для меня, а теперь он сокрушен и буквально уничтожен. Я разрушила его мечты, безжалостно раздавила крупицы надежды. Маг стер единственную горестную слезу и исчез бесследно…

Вечерний поезд уносил нас прочь из столицы. Всего несколько дней — и во мне многое изменилось безвозвратно. Это путешествие не только в моей прошлой жизни навело порядок, но и во мне самой. Будто то пережитое мной когда-то было призвано к тому, чтобы внутри появился тот самый стержень, та самая сила, которой мне недоставало все эти годы забвения. Словно без этих воспоминаний я была не совсем полноценной, как сосуд, не заполненный и наполовину. Этот груз должен был снова лечь на мои плечи, чтобы я стала такой, какой должна быть.

Всего несколько дней — и я возвращаюсь домой. Домой. Как красиво звучит это слово, как разливается теплом по телу, стоит только произнести его. Всего несколько дней — и я поняла, где именно он находится. Всего несколько дней — и у меня появился муж. Муж. Тоже непростое слово. У меня даже времени не было толком обдумать, что именно это значит. Нет, я нисколько не пожалела и считаю этот поступок хоть и спонтанным, но правильным. Очарование королевского тронного зала, уютной атмосферы и аромата дивных цветов развеялось, и мы возвращались в реальную жизнь. И в этой жизни у меня тоже были близкие люди. Я немного нервничала оттого, что не представляла, как отнесутся к нашей свадьбе миссис Баррингтон и Фредди. Безусловно, они одобрят мой выбор спутника жизни, но свадьба, вот так, тайно?!

А еще я думала о том, как будет выглядеть наша дальнейшая жизнь. Не могла не думать. Артур ничего не говорил о том, какой ее представлял. Хотел ли он, чтобы я перебралась в Олридж-холл? Как отнесется к тому, что я продолжу работу в пансионе? В этой жизни я не думала о браке. Ну, то есть думала, конечно, но как о чем-то призрачном, фантастичном. И теперь, когда все так быстро случилось, я осталась растерянной и немного сбитой с толку. Чувства, конечно, прекрасны, но полагаться лишь на них было бы несерьезно. Мы ведь ничего не обсуждали, не прикидывали, не делились мыслями о совместной жизни. Я понимала, что время не располагало, но все же. Я уже миссис Аддерли, и это не выбросишь, не забудешь, не отложишь на время на полку. Даже усмехнулась и тряхнула головой, когда поняла, что, может, и думать ни о чем не придется. Все в руках Лютера. Боже, как страшно это прозвучало, даже в мыслях. От Лютера зависело мое счастье, мое будущее, моя жизнь. Чудовищно осознавать, что ты в чьих-то руках.

Путь в Вичпорт сам по себе казался испытанием. Мы с Артуром оба ощущали нарастающее напряжение, которое будто сковало нас, но и об этом не говорили, просто позволили себе забыться на эти два дня. Мы беседовали о столице, о магии в целом, о моем и его детстве, но опасных тем не касались. Будто, не сговариваясь, решили подарить себе последнее спокойное дыхание перед бурей.

Но спокойствие тут же нарушилось, стоило нам перешагнуть порог поместья.

— Милорд, — встретила нас обеспокоенная миссис Додсон.

Ее руки были сцеплены у живота. Пальцы нервно сжимались и разжимались, на бледном лице застыла тревога, а чуть припухшие глаза поведали о бессонных ночах, полных слез. Сердце оборвалось, Артур уронил саквояж к ногам.

— Эдолин?

Экономка кивнула и поднесла дрожащую руку к губам, а потом опустила глаза и закрыла лицо руками, пытаясь справиться с новым потоком слез. Боль в груди не оставила места ничему другому. Артур бросился вверх по лестнице и, перепрыгивая через ступеньки, быстро преодолел первый пролет. Я устремилась за ним. Меня гнали вперед страх и предчувствие беды.

Дверь в комнату Эдолин была открыта, Артур влетел внутрь и замер на пороге. Я тоже приостановилась, застав плачевную картину. Эдолин лежала на кровати, ее белокурые волосы разметались по подушкам. На бледном лбу блестели бисеринки пота, щеки впали, под закрытыми глазами залегли густые тени.

В комнате царил полумрак. Из освещения лишь пара свечей у кровати, шторы плотно занавешены. Из-за этого девушка выглядела еще несчастнее и болезненнее.

Рядом с ней полулежал на кровати Ноэль, который прижимал руку сестры к щеке и старался держаться. Фредди затихла неподалеку. Стоило нам появиться, как подруга подошла ко мне и отвела в сторонку.

— Бедняжке резко стало хуже два дня назад, — печально сказала Уиннифред. — Она почти постоянно в бреду, мечется несчастная… Я могу изменить ее сны, но… смотреть, как она тихо умирает…

Фредди подняла на меня полные слез глаза, и грудь сдавило. Я взяла подругу за руки и попыталась разделить ее боль. Мы обе успели полюбить эту прекрасную девушку, лучившуюся любовью, добротой и нежностью. Так или иначе, но мы принимали участие в ее жизни, поэтому крепко привязались к ней. Ее судьба не оставила нас равнодушными, а чистое сердце восхищало.

— Отдохни, милая, — сказала я, подавляя всхлип, — теперь я подежурю рядом с ней.

— Но я…

— Нет, моя дорогая, — сказала я настойчиво и перевела взгляд на Ноа. — Позаботься о нем. Ты нужна ему как никогда.

Фредди храбро сцепила зубы и, чуть задрав подбородок, кивнула, а потом направилась к кровати. Очень осторожно она приподняла мужчину за плечи.

— Ноэль, — прошептала она, — тебе нужно отдохнуть. Хоть немного…

— Нет, — упрямо мотнул головой он, но вмешался Артур, который подхватил друга и помог подняться на ноги. — Я не могу уйти…

— У нее еще есть время, Ноа, — ласково сказала я. — Мы здесь. И я, и Артур. Присмотрим за ней. Она может прийти в себя в скором времени, и ваше состояние будет лишь удручать ее.

Я искала подходящие слова, чтобы хоть как-то повлиять на страдающего брата, чтобы вынудить его привести себя в порядок, хоть что-то съесть и просто вздремнуть, быть может. Мистер Гаррисон ослаб настолько, что и не думал сопротивляться, Фредди не составило труда довести его до двери.

— Ты будешь здесь? — с надеждой спросил он у Артура, прежде чем выйти из комнаты.

— Буду, — кивнул мой муж. — И обещаю — если что, позову мгновенно. Мы не оставим ее ни на минуту.

Я присела на краешек кровати и взяла в руки тряпицу, что лежала возле миски с водой. Аккуратно намочила ее и обтерла лицо девушки. Эдолин тяжело дышала и то открывала глаза, то вновь закрывала. Ее тело буквально пылало в лихорадке. Время от времени девушка слабо металась. Артур ходил туда-сюда, чувствуя себя беспомощным, так же, как и я.

— Ты не можешь?..

— Прости, — с болью в голосе ответила я, понимая, что разрушаю его надежды, — не могу. Я ничего не могу сделать, и это убивает меня.

Держаться оказалось нелегко и теперь, когда Ноэль покинул комнату, я будто сдалась. Разве можно столько всего пережить и остаться крепко стоящей на ногах?

— Разве это справедливо, Артур? — посмотрела я на мужа, который тут же застыл на месте. — Разве судьба не подлая? За что этой бедной девочке, которая еще не успела увидеть жизнь, столько бед? Чем она провинилась, Артур? За что платит? Какой такой злой рок преследует эту чудесную семью? Ваши семьи?

Аддерли опустился подле меня на корточки и сжал мокрые пальцы в своих прохладных ладонях. Ему было и без того больно, а еще я затеяла этот бессмысленный во всех отношениях разговор. Но в моей голове никак не укладывалось, как может быть, чтобы совсем юной девушке, которая еще ничего в этой жизни не видела, выпала такая доля.