Дух северного волка - Ксения Викторовна Мирошник

Ксения Мирошник

Дух северного волка

Первая глава

Страх. Страх и отчаяние гонят меня вперед. Я несусь через лес, выбиваясь из сил. Я ненавижу свой страх, я ненавижу себя за этот страх. Раненная рука утратила чувствительность, кровь, смешанная с дождем заливает лицо. Мои сапоги наполнились водой и куртка отяжелела. Бежать становится все труднее, но лай собак, идущих по пятам, подгоняет меня. Как можно было умудриться вляпаться в такую передрягу?

Я бегу уже около часа и если в ближайшее время не смогу перевести дух, то рухну прямо в грязь. Резко свернув к участку плотно стоящих деревьев, падаю в мокрую листву у подножия одного из них. У меня нет другого выхода, мне просто необходимо немного времени на отдых. Пытаюсь собраться с мыслями и придумать выход. Что я могу сделать, чтобы остаться незамеченной и спасти свою жизнь? Нужно вспомнить курс капитана Элтона по выживанию в критической ситуации. «Я должна стать невидимой, стать невидимой, невидимой…». Времени совсем нет, я уже слышу голоса, они все ближе и в шуме дождя звучат зловеще. Мои преследователи приближаются медленно, внимательно всматриваясь в предрассветную тьму. Ужас заморозил конечности, и я никак не могу выйти из оцепенения. Точно знаю, что ждет меня, когда я буду поймана. Если меня изувечат или даже убьют, это еще не самое страшное. Гвардийцы народ жестокий и несговорчивый, они не дадут мне возможности оправдаться.

Грязь, вот мое спасение. Капитан Элтон говорил, что все, что я вижу вокруг, можно использовать во благо. Я сбросила сумку и начала кататься в грязи, зарываясь в верхние слои мокрых листьев. Все, они уже рядом. Я задерживаю дыхание и лицом погружаюсь в это месиво.

Мне холодно и страшно как никогда. Ни малейшего понятия не имею, кому молиться и есть ли в этом хоть какой-то смысл. Я не очень – то верю в богов. Ни один бог, ни разу мне не помог, всегда приходилось справляться самой. И сейчас я либо выстою, либо попадусь. Помощи ждать неоткуда. Дождь льет беспощадно, но теперь это мне на руку, благодаря его потокам не видно не зги, небо почти черное, тяжелое. Да и собакам сложнее идти по следу. Я затаилась и жду.

– Девчонка не могла далеко уйти, – голос настолько близко, что от ужаса, хочется вскочить и броситься бежать. Но это было бы самой большой и вероятно последней моей ошибкой.

– Шон, дальше идти нельзя. Мы итак зашли слишком далеко, в этот чертов лес. Ты же знаешь, что кроме ессенианцев здесь никто не может хорошо ориентироваться.

– Брось Кром, мы часто таскаемся сюда за дичью. Зашли сегодня чуть дальше – это ничего не меняет. Я не могу позволить ей уйти. Эта маленькая тварь слишком много видела, и мы не можем отпустить ее, – говорившего узнать было не трудно, это именно он метнул нож в мое плечо.

– Мы никогда не заходили так далеко, брат. Это опасно. Я даже не могу определить как близко ессенианская школа рекрутов. Дождь сбивает меня с толку. Ты прекрасно знаешь, чем грозит нам встреча с патрулем.

Во мне зародилась надежда. Быть может этот гвардиец прав, и мы недалеко от моего спасения. В панике я не слишком – то смотрела куда бегу, и это минус моим способностям в ориентировании. Мне знаком этот лес как никому другому. Я часто сбегаю сюда, чтобы побыть одной и скрыть ото всех свою горечь. К сожалению, сейчас у меня нет возможности осмотреться. Я уже не чувствую ног и задница одеревенела. О небеса, может, в этих двух еще есть остатки здравого смысла, и они отступят?!

– Кром, не дрейфь. Мы найдем ее, это всего лишь девчонка. Она одна в лесу, и ей должно быть очень страшно. Мне кажется, я чувствую запах ее страха. – Даже отсюда мне хорошо слышно, что это животное улыбается.

– У нас нет времени слоняться здесь. Не глупи, лес большой, а она лишь девчонка. Может она и не поняла ничего. А если и докумекала, то кто ей поверит? В рекрутскую школу она не сунется, девчонок там не жалуют, это знает каждый. Родителям расскажет, ну и что? Кто станет нас искать? Ей скажут, что дело это гвардийцев и ессенийские власти не станут соваться к нам, – Кром пытался образумить брата, и я с замиранием сердца ждала его решения. – Я знаю, что если ты втемяшил что-то в свою упрямую голову, это не даст тебе покоя, но сейчас не время охоты. На сегодня хватит! Услышь меня Шон, пойдем назад. Нужно вернуться в деревню и убрать за собой. Скоро рассвет и не хочется оказаться здесь, как на ладони.

– Хорошо, будь по-твоему. Но я ее запомнил, попадись она мне еще хотя бы раз…, и я не отпущу ее больше, – он засмеялся, каким-то нервным смехом, жутким и неестественным, а потом я услышала, как они удаляются.

И тут меня прорвало, я разрыдалась. Мне показалось, что тело мое сбросило оковы, давившие на меня с нечеловеческой силой. Я будто во сне, никак не могла поверить, что все закончилось, и я могу больше не бояться. Лицо этого борова еще долго будет преследовать меня, и шрам наверняка останется на брови, но это мелочи. С рукой все обстояло гораздо сложнее, я уже не чувствовала боли в том месте где торчал его нож, а это плохой признак. И все равно, я отделалась легко.

Мне пришлось унять дрожь, прежде чем отправиться в путь. Этот громила Кром прав, скоро рассвет и мне необходимо вернуться в казарму. Если кто-то заметит мое отсутствие, наказание будет не просто суровым, меня лишат всего, что я достигла за годы обучения. Потерять это место – было бы настоящим крахом для меня. Девушек в расположении всего пять и то, что мы вообще там находимся само по себе большая честь, тем более, что это часть эксперимента. Нам приходится нелегко, и сказать так, означает значительно приуменьшить давление, которое оказывают на нас. Каждый божий день, я и остальные девушки ощущаем ненависть рекрутов и даже инструкторов, которые призваны помогать нам повсеместно. Все они ждут наших промахов, чтобы отчислить и доказать дочери генерала Кастол, что девушки не могут сражаться наравне с парнями. Изо дня в день мы доказываем обратное, каждая по-своему. Продержавшись три с половиной года и почти