Стая - Алесто Нойманн
— Работа Вальтерии, — констатирую я, проводя кончиком пальцев по засечке. — Здесь еще держится ее запах.
— Если пойдем по следу, то сможем ее найти. — Эстер светит в кусты и морщится. — И как она вообще пролезла здесь в своей рубашке?
— А ты наивно полагаешь, что наша королева шла пешком? — фыркаю я и раздраженно дергаю за торчащую из земли ветку.
— А есть еще варианты?
— Видела, как она сегодня вешала украшения? Вампиры умеют передвигаться, просто перепрыгивая с дерева на дерево. И эта хитрая лисень даже не испачкается. — Я усмехаюсь, заметив недоумение в глазах девушки. — А вот мы с тобой сейчас будем тащиться как самые настоящие туристы. Собирая колючки и комаров.
— Тогда пойдем. Не будем терять времени.
Мы продолжили двигаться, ориентируясь по засечкам на деревьях. Вампир специально оставляла их через каждые несколько метров, чтобы мы не сбились с пути. Периодически я замирал на месте, чтобы прислушаться, но, кроме громкого звона цикад, не замечал ничего особенного. Ни запахов чужаков, ни подозрительных звуков.
— А ты можешь так же прыгать по веткам? — спрашивает Эстер.
— Нет, у меня слишком толстая… Зараза! — Я со всей силы прихлопываю москита, севшего на шею. — Не могу, короче. Природой не дано. Я же оборотень, а не белка.
— А она вампир, — осторожно говорит Эстер.
— А чего так неуверенно?
— Просто всегда думала, что вы враждуете.
— Нет, мы с ней, конечно, ругаемся, но чтобы враждовать… — Я качаю головой.
— Ты не понял. Я говорю о ваших видах. Мне всегда казалось, что оборотни и вампиры — это неуправляемые животные, которые ненавидят друг друга. И едят людей.
— Похожих на нас не так уж много, — задумчиво бормочу я. — Всякая дикая жуть, в основном, скрывается в лесах.
— Как та стая?
— Совершенно верно. — Я морщусь, вспомнив Гийома. — Но чтобы есть людей… Нет, такого никогда не было. Вампирам и оборотням до них никакого дела нет. Они дикие, держатся подальше от человеческих поселений и стараются не попадаться на глаза.
— Ты и Вальтерия… вы не такие.
— О да, встретить Вал было большой удачей. Мы не такие уж и разные. Всегда смотрим в одну сторону.
— Я заметила. Удивительно, как вы сразу же поладили.
— Да это все из-за стайного инстинкта. — Я смеюсь. — Зверушки типа меня всегда пытаются сбиваться в группы и тяжело переживают одиночество. Вал это понимает.
— Думаю, ей тоже жизненно необходимо твое общество.
— Видишь, как она без меня страдает, — фыркаю я. — Хорошо, что хоть подсказала, где ее искать. Так бы и таскались по лесу до свадьбы.
Эстер собирается спросить что-то еще, но или ей снова не хватает решимости, или она и вправду боится меня обидеть. Опустив голову и нахлобучив капюшон, девушка молча перешагивает через большое бревно, облепленное мхом и гнилушками.
— Тебя что-то беспокоит? — спрашиваю я.
— Все в порядке.
— Не бойся. Спрашивай.
Она неуверенно сцепляет пальцы в замок и отводит взгляд.
— Ты постоянно говоришь, что ты оборотень, мы даже идем за каким-то минералом, который тебе поможет… — Эстер замолкает, надеясь, что я сам продолжу ее мысль.
— Слишком вежливая для того, чтобы спросить, какой тварью я становлюсь. — Прерывисто вздыхаю. — Все нормально, это вполне уместно. Я ведь не отрицаю своей отвратительной природы.
— Бруно, мне так неловко.
— Все путем, — улыбаюсь я. — Просто беда в том, что я и сам толком не знаю.
Эстер смотрит на меня во все глаза, ожидая продолжения. Пиная комок глины, я прикидываю, как бы помягче сформулировать весь кошмар, просившийся на язык.
— Обращение может произойти в любой момент. — Я стараюсь, чтобы голос звучал как можно более непринужденно, не хочу никого пугать. — Люди столетиями врали, что мы опасны под полной луной. Но те, кто встречал нас в другие дни лунного цикла, уже никому ничего не расскажут.
— То есть даже сейчас есть вероятность того, что ты можешь превратиться в зверя?
— Она есть всегда. Правда с пугающей неожиданностью байроновского хохота все равно не сравнится.
Эстер громко смеется, и я облегченно выдыхаю. Мне ужасно не хотелось оттолкнуть хорошего человека рассказами о своей ненормальной жизни. Но, уж если я завел этот разговор, то нужно его заканчивать.
— Когда ты превращаешься в зверя, то не помнишь абсолютно ничего из своей человеческой жизни. Сознание раздваивается, ты теряешь контроль. А потом просыпаешься голый, вонючий и с окровавленными руками.
— Хочешь сказать, что ты убивал людей?
— Много раз. — Мне не хочется врать. — И я не помню тех, кто погиб от моих когтей. События и воспоминания как будто растворяются. Не могу уловить ни секунды в теле зверя.
— Совсем-совсем ничего не помнишь?
Я задумчиво смотрю перед собой невидящим взглядом. Этот вопрос я задавал себе каждый раз после обращения. Мог ли я извлечь воспоминание с задворок сознания, или они исчезали вместе с обликом чудовища?
— Помню только звериные повадки. — Я гулко сглатываю, почувствовав участившуюся пульсацию в висках. — Они спят глубоко внутри, но я чувствую, как они хотят захватить власть над сознанием. Жуткая ярость, жажда крови и боли.
— Они всегда с тобой? — осторожно спрашивает девушка.
— Когда я злюсь, они особенно сильно чешутся в голове. Так привлекательно, что я иногда напоминаю себе, что устраивать побоище — не выход.
— Ничего себе… Глядя на тебя, я бы никогда не подумала, что ты можешь становиться неуправляемым.
— Внешность обманчива. Я, конечно, научился жить среди людей, но так и не стал одним из них.
— Вспомни Вудсена. Или Уоллеса. Вот какими озлобленными и бесчеловечными бывают те, кого ты называешь людьми. — Эстер хмыкает.
— Я ведь не просто обозленный. Я монстр.
— Нет, — твердо говорит девушка.
— Почему? — Меня искренне удивляет ее уверенность.
— Потому что ты пытаешься не быть им. В этом весь смысл.
В этой части леса почти не слышно птиц, а вот насекомых стало куда больше — мелкие мошки вились вокруг головы и постоянно лезли в глаза. Эстер снова натягивает капюшон толстовки, чтобы надоедливые комары не садились на голову.
— Надо было взять какое-нибудь средство от кровососов, — бормочет она.
— От Рихтенгоф бы не спасло.
— Не смешно.
— А я и не смеюсь. Вот она, кстати.
Мы пересекаем небольшую опушку и останавливаемся возле старого поваленного дерева. Когда-то во время очередной грозы ураган буквально вырвал этого гиганта с корнем и бросил умирать на зеленом ковре травы. Вал стоит рядом, задумчиво бродя вокруг громадного ствола, подернутого толстым слоем мха. Уходя из дома, она зачем-то накинула дорожный плащ.
— Думала, что не дождусь, — бесстрастно комментирует вампир.
Я раздраженно отлепляю от свитера налипший
