Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики - Вайолет Девлин
Его голову в доказательство своего статуса украшала корона из белого золота. На одно плечо небрежно наброшена мантия, отделанная мехом белого волка. Артур взглянул на мужчину в кресле, и тот покачал головой.
— Я ждал вашего прибытия, разведчик, — резким голосом сказал король. От его тона плечи Авалоны вздрогнули, — Ждал гораздо раньше.
— Мне нет прощения, ваше величество, — почти прошептала она.
— Ошибаетесь, есть, — вдруг сказал Артур, приближаясь, — где он?
Всадница несмело подняла голову и сняла с шеи цепочку, на которой висел миниатюрный котел. Она протянула его королю, и тот неспешно забрал из ее рук Котел Возрождения.
— Твоя правда, Ланс, — сказал король рыцарю, бросив ему цепочку.
Рыцарь с легкостью поймал ее, пряча от посторонних глаз.
— Ты проявила настоящую смелость, Авалона, — сухо похвалил Артур. Его лицо при этом оставалось отчужденным, словно он нахватался этого от своих подданных фейри. Но что удивило Элфи больше всего, здесь не было ни единого представителя малого народца. В этом большом помещении не было никого кроме рыцаря и короля. — И будешь удостоена чести пройти обряд.
Всадница шумно сглотнула и ошарашено посмотрела на рыцаря. Тот сидел мрачный и нервно покачивал ногой.
— Ваше величество, — чуть ли не прошипел он, — вам не кажется, что это слишком щедрый дар?
— Ничуть. Твоя дочь более чем достойна.
Занятно. Элфи ухмыльнулся. Получается, этот нервный старик — отец Авалоны? Как же он допустил, чтобы его дочь оказалась не где-нибудь, а в логове врага…?
— Теперь ты, — и без того холодные глаза короля начали метать ледяные снежинки, — Бальфур уже доложил мне, что ты сумел найти и привести Лилит.
— А ты сомневался, мальчишка? — криво улыбаясь, сказал Элфи.
Глаза Авалоны округлились. Всадница удивляется его маленькому прозвищу? Зря, ведь оно полностью оправдано. Элфи прожил несколько сотен гердрад на этой земле, в то время, как этот так называемый король не разменял даже шесть десятилетий. Для альва Артур и был мальчишкой. Зарвавшимся мальчишкой.
“И ублюдком, отобравшим у меня все”, — зло подумал Элфи.
— Ты не обведешь меня вокруг пальца, — вдруг сказал Артур. Уголок его губ опасно дернулся, человеческие эмоции пробивались наружу. — Наша сделка недействительна. Ты нарушил условие.
Элфи словно ударили чем-то тупым и тяжелым по голове.
— Что? — тихо переспросил альв.
— Ты должен был вернуть Лилит, только ее, — с удовольствием, которое чувствовал только Элфи, произнес король. — Но вернулся ты не только с ней.
В груди Элфи взорвалось пламя. Оно кипело, бурлило и просило выпустить его наружу. Руки сами собой сжались в кулаки. Только что Артур сделал то, чем Элфи владел куда более искусно. Обманул его без лжи. Обставил, заставил почувствовать себя дураком! Тонкая улыбка на губах короля Примории стала последней каплей. Элфи был готов бросится на него, сжать горло и закричать:“Где мои крылья?! Верни их! Верни!”.
Но он этого сделал. Не сделал даже когда Артур сорвал с его шеи апельсиновый вереск.
Земля ушла из под ног. Альв устоял с трудом. Слабость, которую он привык игнорировать, накатила новой удушающей волной. Он снова ощутил на коже мерзкий холод, единственный источник тепла, Артур сжимал в руке.
Сколько сделок он совершил за всю свою жизнь? Сколько наивных людишек обвел вокруг пальца? Кто бы мог подумать, что кто-то сможет воспользоваться его же оружием.
Мальчишка… Нет, Артур Пендрагон смог. Когда-то ему удалось разрушить жизнь Элфи. Подарить надежду, чтобы снова растоптать ее.
Все кончено. Король победил.
Да здравствует король…
Хагалаз
Подняв вверх ладонь, хьенд остановил бездарную игру музыкантов. Они мучили музыкальные инструменты и действовали Хагалазу на нервы похлеще притихшей Аврелии. Мужчина сидел на диване, откинувшись на мягкие подушки. В полутемном помещении освещалась лишь неброская сцена, с которой удалялся расстроенный бард. Вскоре дверь захлопнулась, и они с Аврелией остались в комнате одни. Изредка из тени бесшумно и незаметно выскальзывали подавальщики, они забирали грязную посуду, меняли пустые бутыли на полные и подливали Аврелии красное сухое вино.
Тишина успокаивала и приводила в порядок мысли хьенда. В Лании, как и в любом другом большом городе империи, было несколько узконаправленных заведений. Росс Гвилд, хозяин ресторации с очень жизнеутверждающим названием “Погребенные кости”, как раз владел одним из таких. Сюда пускали только всадников культа Пресвятой Морриган. На первом этаже располагались полупрозрачный столики из горного хрусталя, а вдоль стен тянулась сеть зажженных бумажных фонарей.
Второй этаж предназначался для высокопоставленных особ и был оборудован в виде отдельных комнат, где можно было расслабиться и отвлечься. Хагалаз снял самую большую комнату, но вовсе не для того, чтобы отдыхать. Не так давно он получил сообщение от дэ Хэльда, в котором чужеземец с гордостью сообщал, что Ульберг пал. Рыцари Артура не смогли выстоять против жестокости людей с запада.
Что немало удивило Хагалаза: в городе не обнаружили ни единого волшебного существа.
Все это не к добру.
Хагалаз плеснул в бокал немного бренди и выпил залпом. Тревога начала отступать.
— Откуда в тебе появилась нездоровая тяга к алкоголю?
Хэлл поморщился, когда Аврелия молчала, то казалась не такой мерзкой, какой была. Женщина полировала свое копье и медленными глотками, словно смакуя вкус, пила вино.
— Ах, точно, — на ее губах заиграла змеиная улыбка, — ты покончил с малышкой Авалоной. Не думала, что у тебя хватит духа.
— Я дал клятву.
— Слова людей ничего не стоят.
— Значит, этотурок ты вынесла после близкого знакомства с Королем Падших? — Хагалаз вернул ей улыбку, с удовольствием наблюдая, как она бледнеет от злости.
Ему надоело бесцеремонное поведение Аврелии. Хагалаз не требовал сострадания, более того, ненавидел это чувство больше всего на свете, но хэлла перешла все границы. Пусть ей тоже будет больно. Если он живет с раной на сердце, то почему она должна жить припеваючи?
— Ты не знаешь, о чем говоришь! — она стукнула кулаком по низкому столику. Тот пошел трещинами, и Аврелия грязно выругалась, словно была не женщиной, а старым матросом.
— Ты тоже, — спокойно заметил мужчина, делая глоток. Крепкий алкоголь приятно обжег горло. — Но это не мешает тебе говорить.
Аврелия замолкла и отвернулась, продолжая усиленно тереть копье лоскутом ткани, от которого разило спиртом.
Минут через пять, не поворачиваясь и уже гораздо тише, она спросила:
— За что ты так ею дорожил?
Хагалаз внимательно посмотрел на хэллу. Бренди одурманил
