Отбор Василия Блаженного - Галина Чернецкая
- Навряд ли, - с сомнением протянула я.
- Ну, тогда отравят тебя. Да и все. Или в двери не сможешь проходить.
- Почему? – искренне удивилась я.
- Рога будут мешать.
Дальше мы шли в молчании. И было это молчание каким-то неловким.
Мундир подвезли к обеду. Когда я уже была уверена, что была права и невозможно за несколько часов сшить мундир. Новый мундир оказался таким же как был. Но совсем другим: другое качество ткани, немного другой крой, качественная отделка.
- Совсем другое дело, - удовлетворенно отметила старушка, оглядев меня в обновке. – И сапоги тоже новые обувай.
Я с удовольствием выполнила ее приказ. Пару раз подпрыгнула, проверяя как все сидит и не мешает ли.
- Ох, красота, - ответил Захар и я довольно улыбнулась.
- А носовые платки не успели, - с непонятным выражением лица протянула Анна Петровна. – Я знала, что хорошие маги не будут шить юбки для этого курятника. Мелочь, а приятно.
- При чем тут маги?
- При том, что на Дашку работают магички. Ну, такие… из обедневших родов. Кому не хватает денег оплатить учебу. Или сил, чтобы поступить на стипендию. Она их обучает секретам мастерства. Но, думаю, обучает плохо. Иначе бы все давно разбежались. Ибо характер у Дашки тяжелый. Вредная она баба.
- И с помощью магии можно шить платья? Я думала, магия, она…
Я задумалась. Для чего она? Воевать? Мыть полы с ее помощью? Лечить?
- Магия — это инструмент. А вот что ты с ее помощью будешь делать уже зависит от тебя. Пойдем. Нехорошо заставлять Государя ждать. Хотя, это эпатажно, но Василий не оценит. Не тот он человек.
- А где Агафья? – рискнула спросить я, не увидев своей сопровождающей в коридоре. – Может быть, нам стоит зайти за ней?
- Я отпустила ее погостить у родственников, - отмахнулась старушка. – Бедная девочка не видела свою родную тетушку уже полгода. Соскучилась. Заодно проведает племянников и остальных родственников.
- С ней все хорошо?
- Лучше не бывает, - отмахнулась старушка. – Скоро вернется.
Обед проходил на большой полянке, окруженной кустами. В центре полянки стоял небольшой стол, накрытый белой скатертью. На одну персону. Стол был заставлен множеством тарелок, тарелочек и мисочек. Чего здесь только не было: свежие овощи и фрукты, какие-то бутерброды, икра, небольшие закуски на шпажках и что-то совсем уж невероятное, что я не могла даже примерно опознать.
Нам предполагалось или непринужденно прогуливаться по полянке, причем девушкам на каблуках ходить по мягкой земле и траве было не слишком-то удобно, или сесть в шезлонги, которые были расставлены по всему периметру. Мы с Анной Петровной не сговариваясь выбрали два рядом и расположились в них. В шезлонге предполагалось полулежать, но я умудрилась сесть, чтобы было лучше видно все, что будет происходить.
Постепенно подошли и остальные девушки со своими матронами. Я обратила внимание, что их сопровождающие девушки были с ними и немного успокоилась насчет своей Агафьи. Может быть, в самом деле нет никакого заговора.
Луиза и почти все девушки предпочли тоже занять шезлонги, а вот Евдокия принялась прогуливаться рядом со столом. Ее дуэнья с сомнением оглядела подопечную, а после махнула рукой и села. Но краем глаза продолжила отслеживать ее перемещения.
Я так поняла, что данный обед оказался закрытым мероприятием, куда не приглашали остальных придворных, но некоторые все равно умудрились проскочить. Шезлонгов было поставлено больше, чем было нас и свободные быстро оккупировали разряженные дамы и чванливые господа.
Канцлеру шезлонга не досталось и ему пришлось тоже прохаживаться по полянке. Михаил и доктор завели какой-то диспут недалеко от входа, но тоже нет-нет, да бросали взгляды на нас.
Государь появился в компании трех вольно одетых девиц и одного лакея. Девицы были обильно украшены цветами и драгоценными камнями, а одеты напротив весьма слабо. С такими глубокими декольте можно было бы не только горло застудить, но и цистит подхватить.
«Весьма неуважительно» - пробормотала Анна Петровна.
Государь сел за столик, а его сопровождающие остались стоять за его спиной. Он взмахнул рукой, лакей повязал вокруг шеи белоснежную салфеточку, затем в кустах заиграла одинокая скрипка и обед начался.
Мне казалось, что я участвую в каком-то фарсе. Стояла напряженная тишина. Государю подавали все новые и новые блюда от которых он по чуть-чуть пробовал, затем блюда уносили. Мы молча сидели или стояли.
Евдокия переминалась с ноги на ногу. Шезлонги оказались все заняты, да и сойти с места она не рисковала. Потому что молчали все и только звуки скрипки разрезали этот напряженный воздух.
Я лениво прикрыла один глаз. Все равно не происходит ничего интересного. Государь ел как простой смертный. Просто ел. Фаворитки за его спиной просто стояли. Лакеи просто подавали новые блюда. Невесты сидели. Просто сидели.
И все мы участвовали в каком-то ритуале.
Наконец Государь наелся. Сложил салфетку и встал.
Я подумала, что он удалится, но нет, ему принесли тоже шезлонг и поставили недалеко от меня. Государь невозмутимо поприветствовал всех, мимо кого прошел кивком головы, а я даже удостоилась поцелуя руки. Кажется, я покраснела.
- Оооо… - простонали придворные.
- Отлично выглядите, - добил всех Государь и устроился в своем шезлонге, натянув на глаза корону и, кажется, заснул.
Меж тем за его столом творилось что-то невообразимое: господа придворные налетели на оставленные угощения словно их не кормили перед этим неделю. Они пихались локтями и отбирали друг у друга.
Я перевела взгляд на Анну Петровну. Она смотрела на возню у стола с каким-то неуместным умилением. Как иногда смотрят на хомячков: милые, пушистые, но тупые.
Евдокия отошла от стола, но к Государю приближаться не стала, согнала кого-то из придворных с шезлонга и возлегла сама.
Я чувствовала себя не в своей тарелке.
- Доставка заказа для барышни Потаповой, - возвестила девица, размахивая небольшой корзинкой. – Прямиком из мастерской Дарьи Анохиной.
Девица оказалась бойкой и настырной. Анна Петровна быстро села и попыталась перехватить девицу, а я растерялась, чем девица и воспользовалась.
Серой тенью она просочилась через придворных, лишь рыжие кудрявые волосы, забранные в сложную прическу, мелькнули огненным росчерком и оказалась передо мной. Государь сдвинул корону
