Плетения Судьбы. Не потерять себя - Татьяна Мираббилис
Я не представляла.
— А когда это произошло?
— Да вчера утром, между первой и второй парами.
Это получается, что, и декан Совел, и Сиран ко мне приходили после драки. И Касторкин может быть по другому поводу психовал? Вопросы множились, как плесень на сыром месте. Кто бы на них ответил.
— Наверное, Эрилия из-за Милисент сорвалась. Я видела, как она ее успокаивала в день, когда все вернулись.
— Может и так. А может и нет.
— Как же нет?
— Может из-за тебя. Я не знаю. Не слышно было. Говорят, после «прогулки» в другой мир, в ребятах многое поменялось. Не узнать совсем. Были одними — стали другими. А еще говорят, что Сиран, едва ли не сторожил некрокапсулу с Сидаром, после того, как тот ему брата спас. Спал с ней рядом. К полукровкам поменял отношение. Теперь при нем никто не смеет таких, как ты и Сенти, обижать. Академия на ушах от таких изменений стоит. Адепты никак привыкнуть к переменам не могут. Такие-то дела, Зира.
— Тогда, это точно с Сенти связано. Она парой Сидару была. До Ишара им не добраться. Да и зачинщиком случившегося не он был. Правда, из-за меня все случилось…
— Ты только себя не кори, — с места наехала на меня госпожа Кадю. — Нет твоей вины в произошедшем. Нет! Слышишь? Это из-за прохвостов этих все случилось. Безнаказанность почувствовали, любимчики.
— Любимчики?
— Любимчик. Второй прицепом везде шел. Эрмису многие проступки с рук сходили, умел к нашим профессорам подкатить. Вот теперь и расплачивается. По делу получил. Вот ректор еще поправится. Он и от него огребет. Помяни мое слово.
Ох, ее бы слова да богу в душу, так у нас говорят. Что бы Эристел поправился, а до старшекурсников мне дела нет. Хотя…
— А что с адептом Ишаром?
— Взаперти сидит. В стазисе он.
— В стазисе? А он почему?
— Убивался сильно.
Я не понимала, о чем говорит госпожа Кадю.
— Между ним с Милисент хоть и была неприязнь с первой встречи, но убивался сильно, что причиной смерти потомства стал. Сложись все по-другому, хорошим отцом был бы. А теперь… Парень хоть и здоровый, но мягкотелым оказался. Не смог перенести случившегося. Сам себя жизни пытался лишись. На своем хвосте. Жизнь за жизнь, так сказать, не дожидаясь выздоровления ректора. Парень реально вину чувствует.
Рот открылся самостоятельно. Мой организм решил работать в автономном режиме, пока я из одного шока в другой прыгаю.
— Да-да, и такое бывает. В трагедии Ишар и Милан оказались разными. Теперь решение за ректором. А он такого не прощает. Но знаешь, дурак этот Ишар. Зачем Милана прикрывает? Все в дружбу верит? В интеллигентность? Они у Эрмиса, если и есть, то слишком глубоко — не увидеть, не достать. И не для всех. На поверхности — лишь иллюзия. Адепт Ишар оказался просто удобной шахматной фигурой. Удобной и с повадками истинного. Настоящего истинного. А пришло время, и разменял Эрмис его, не жалея. А жаль. Этот удавчик, куда благороднее оказался, чем любимчик местных профессорш. Как не крути, сам виноват, простофиля, — госпожа Кадю нахохлилась, словно старая ворона, и замолчала.
— Из палаты послышалась приглушенное бормотание. Я сорвалась с места.
— Иди. Удачи тебе, милая, — услышала вслед. — Только держись от Эрмиса подальше. Мстить будет. Не заметишь, как в ловушку попадешь.
— Само собой, буду, — я махнула на прощание. — И, спасибо.
Часть 1. Глава 6
В палату я влетела. Ректор метался в бреду, и разговор с госпожой Кадю выветрился из головы начисто. Сейчас для меня не было никого важнее Эристела. Схватила свежее полотенце. В чистую воду добавила успокаивающего лекарства, выписанные «Касторкиным» для примочек, и начала неравную борьбу с приступом горячки. Сегодня приступ был, как никогда, сильным.
— Нет, — стонал он раз за разом и метался по кровати так, что я едва не перекинула на него таз с водой.
Вот и услышала голос… Только не так я все представляла. В этом «нет» столько боли, что проняло до дрожи в коленях. А Эристел метался все сильнее. В корпусе никого не было. Тактичный мэтр Эскул убрал всех с этого крыла здания. Только вылезти эта забота может нам с ректором боком. Я боялась, что Эристел в приступе упадет с кровати, и я не смогу его поднять.
Что делать? Схватила Эристела за плечи, навалилась, что есть сил, и попыталась удержать. Не получилось. Даже обессиленный ректор был намного сильнее меня и мог запросто свернуть кому-нибудь шею. Меня откинуло, как игрушку.
Оставался один единственный вариант. Отмахнувшись от всех правил приличия и морали, я забралась на ректора сверху. Изо всех сил обхватила мужские бедра ногами, плечи — руками, своим «первым» номером придавила его грудь. Для утяжеления веса еще и голову на грудь умостила, чуть пониже ключицы. Не бог весть, какой вес, но все же.
Тук-тук-тук… тук. Я слышала удары сердца. Тяжелый, неравномерный бой стихал. Остановился? Нет. Четко различила тихий, размеренный тук, тук, тук… Стучи сердечко, стучи. Неужели приступ прошел? Ректор больше не метался. Под моим грузом, тело ректора замерло. Мышцы напряглись и стали каменными. Но постепенно оцепенение спало. Эристел обмяк и теперь дышал ровно.
Да, приступ прошел. Жар спал. Я потихоньку стала сползать с мужского тела. Без резких движений, чтобы не спровоцировать новый приступ. Утихомирился и хорошо. Вот и мне сейчас не помешает отдохнуть и поспать. И надеюсь, никто не узнает о моей выходке.
Едва я приподняла голову, мне на спину легла рука, снова прижав к телу в беспамятстве. Придавило похлеще всего адепта Ишара в истинном виде. Хотела возмутиться. Но перед кем? Пришлось признать — тело сработало рефлекторно. Ректор находился в безмятежном лечебном сне. Я поерзала. Нет, не выбраться. Думаю, ничего страшного не случится, если я пока во так отдохну, сверху. А там, потихоньку сползу. Потом, отдохнувши. И приняла первоначальное положение тела. Так и лежали: ректор без сознания, а я — на нем. Долго прислушивалась к ровному, уже без провалов, биению сердца
