Хамелеон и Бабочка (СИ) - Грачева Татьяна Александровна

А вот Дина всегда смотрела сводку новостей и криминальные программы, где подробно обсуждались самые горячие преступления. Увидев чёрный экран, промолчала. Она подозревала, что Максим выключит телевизор, поэтому всё, что хотела, успела посмотреть заранее. Тишину не любила, предпочитала разбавлять её фоновым бормотанием.

Максим отодвинул стул и похлопал по мягкому сиденью, привлекая кота. Домовой заглянул в комнату, с опаской пробрался вдоль стены и, прыгнув на колени Максиму, довольно заурчал.

Дина поморщилась. Ей не нравилось, что животные слоняются по кухне и разбрасывают шерсть в непосредственной близости от еды. В принципе ничего против кошки в квартире она не имела, но здоровенный лабрадор напрягал и пугал. С ним точно следовало считаться. Дружелюбный на вид пёс ей не доверял, наблюдал за ней ежевичными блестящими глазами, словно проверял, насколько новая соседка достойна его хозяина. Раньше Максим не оставлял на постоянное жительство ни одну особу женского пола. Несколько лет они жили втроем чисто мужской компанией, и всех это устраивало.

Дина обитала в квартире всего неделю, чувствовала себя неуютно, хотя удачно вписалась в «3D» Максима, будто он её нарочно выбрал из-за имени, решив не отклоняться от традиций: Димон, Домовой, а теперь Дина.

Предложение съехаться прозвучало неожиданно. Максим был шокирован собственной решительностью, но не отступил. Пришло время переходить на новый уровень отношений, сколько можно вкладываться в культурную программу, напрашиваться на кофе, а утром сломя голову лететь в свою квартиру.

Апартаменты Максима произвели на Дину впечатление, но не размерами и не великолепием — обычная трёхкомнатная квартира в новостройке со свежим ремонтом, и минимальной меблировкой. Холостяцкое логово напоминало склад увлечений, будто тут жил не один человек, а целая компания непоседливых, адреналинозависимых подростков, чуть-чуть творческих, слегка безалаберных. Сразу за порогом её встретил сноуборд и два скейтборда, на вешалке среди кепок и ветровок висело альпинистское снаряжение, будто Максим надевал его, выходя на улицу. То, что обвязка с карабинами висит среди часто используемых вещей, настораживало.

На этом сюрпризы не закончились. В центре самой большой комнаты расположилась барабанная установка, на кресле лежал пейнтбольный маркер и маска с цветными разводами на линзах. В углу примостились лыжи и ходули. Именно ходули, вполне современные, выгнутые, словно лапы кузнечика. На городских праздниках такие штуки надевают специально нанятые актёры. Дина недоумевала: зачем они Максиму? В окна заглядывать, да малышей пугать?

Она и раньше знала, что Максим любитель экстремального отдыха, часто в беседах он упоминал то гонки на картингах, то какие-то совместные турпоходы или мотокросс, но раньше это были только слова, тема разговора, которую она поддерживала из вежливости. К тому же Максим умел интересно рассказывать, это звучало как пересказ приключенческого романа в духе Жюля Верна. Теперь же она воочию убедилась: Максим живёт этим, а Димон и Домовой — это часть его обыденности, с ними тоже придётся смириться.

Первый порыв — сбежать и вернуться к романтичным встречам пару раз в неделю, она едва сдержала. Подвижный отдых и экстрим — это вообще не про неё. Дину устраивало то, что Максим хозяин пекарни-кондитерской и сам наделён этим сахарно-мучным талантом. А вот это всё пусть остаётся за кадром.

Максим естественно заметил растерянность Дины, он и сам чувствовал себя не совсем комфортно, впервые в его логове оказалась женщина. И теперь она пыталась угодить ему на его же кухне, что было похвально, но в принципе невозможно.

Дина подвинула к нему тарелку, чуть склонилась, ожидая похвалу.

Максим с опаской откусил. Принялся медленно жевать, поглядывая в открывшееся взору декольте. Пожалуй, ради возможности наблюдать Дину в таком соблазнительном виде, стоило съехаться.

Она ожидала его вердикт молча, немного напряжённо.

— Ну как?

— Дин, ты делаешь успехи, скоро пойдёшь ко мне работать, — слукавил Максим. — Повезло тебе, с начальником уже знакома, возьмёт тебя по блату.

Дина улыбнулась, скованность тут же отступила. Естественно она поверила Максиму. В хорошее всегда проще верить, вдобавок он умел так искренне льстить, что заподозрить его во лжи было просто невозможно.

После завтрака Максим поменял лоток Домовому и выгулял Димона. Вернувшись с улицы, застал Дину у зеркала, она подкрашивала ресницы. Периодически отклоняясь от отражения, придирчиво разглядывала макияж. Максим наблюдал за ней, не скрывая восхищения. Всё-таки как удачно они познакомились на байк-фестивале. Дина оказалась там случайно в компании брата. Её привлекло слово «побережье» в названии мероприятия. Комфортным отдыхом у моря, конечно и не пахло. Спать пришлось в палатке, и умываться из бутылки. А туалет выглядел как вход в преисподнюю и пах соответствующе. Если бы не Максим, Дина сбежала из этого дикого мотто-кошмара в первый же день.

Открытки не приходили почти неделю, Максим заскучал по всплескам адреналина, отправился на фестиваль за приключениями, повстречал Дину и понял, что впервые серьёзно влюбился.

Его поразила её наивность и неиспорченность, и чертовски льстило, что он оказался у неё первым мужчиной. Близость случилось по всем правилам на шелковых простынях, после трёх месяцев знакомства и решающего романтического свидания. В спальне Дина была нежной, пугливой и пока ещё жутко стеснительной. Максим прекрасно понимал, что требовать от неё порывов опытной куртизанки рискованно и глупо. Он выбрал воспитанную девушку, такую не стыдно познакомить с бабушкой и показать друзьям. А эти все стереотипы, что женщина должна быть «хозяйкой на кухне, королевой в гостях и проституткой в постели», это всё бред сивой кобылы, нельзя требовать от человека того, что для него не свойственно. Не сочетается стеснительная скромница с сексуальной развратницей. Это два разных человека. Максим это понимал и принимал как должное, а навязчивое желание, срочно кого-нибудь уговорить полежать рядом, осталось где-то в пылкой юности. Теперь он вполне контролировал своё либидо.

Совместное проживание стало очередной ступенькой, ведущей к свадьбе, где-то в глубине души Максим это понимал и немного боялся этой ответственности.

После завтрака Дина ушла первая, она работала в салоне красоты бровистом. Когда Максим только узнал об этом, то хотел пошутить, но увидел во взгляде кроткой Дины предупреждение. На шутку она бы обязательно обиделась, свою работу считала важной и частенько повторяла любимую фразу: глаза — картина, а брови — это рамка. В разговоре с друзьями Максим называл салон Дины багетной мастерской, но при ней удерживался от сарказма. За годы получения странной корреспонденции неоднократно убеждался, что брови, прическа и другие косметические манипуляции с внешностью реально могут повернуть судьбу на новую дорогу, у женщин это вообще срабатывало мистическим образом.

Спускаясь на первый этаж, Максим ощутил покалывание на коже, лёгкое и приятное, словно дуновение тёплого ветра после купания в море. Это означало только одно — его ждала открытка. Максим неосознанно ускорился, приблизился к ряду ящиков и щёлкнул замком на одном из них. На ладонь выпал разноцветный прямоугольник. Лицевую сторону занимало фото перекрёстка с подмигивающим светофором, а с обратной стороны привычным уже нервным почерком описывалось событие, которое не должно произойти. Максим перечитал его несколько раз и ощутил трепет нетерпения.

Такое случалось не часто. Он понимал, что от его вмешательства или невмешательства в любом случае зависит чье-то будущее, но сегодня ему предстояло спасти человека от смерти. Такие важные открытки он обожал. Ощущение собственной значимости разбухало до астрономических размеров. В принципе, Максим мог заниматься чем угодно, ему не нужно было искать и добиваться трёх составляющих счастья. У него уже было дело всей жизни, большая тайна и то, что делало его особенным. Ну и Дина, конечно.