Хамелеон и Бабочка (СИ) - Грачева Татьяна Александровна
Зоя сжала пальцы в кулак.
— До этого я не успела, а сегодня не получилось остаться с ним наедине.
Максим криво улыбнулся.
— Зойка, в общем это… не говори ему ничего. Так, наверное, даже лучше, что не успела. Я уезжаю из Краснодара. Мы с Диной решили пока пожить в Москве.
Зоя застыла с приоткрытым ртом, не смогла моргнуть.
— С Диной?
— Так получилось. Пока ты в больнице была, я многое обдумал. Похоже, не судьба нам с тобой быть вместе. Прости, что я тебе голову заморочил. Хотя, знаешь что, я не жалею. Это было круто… в муке и на полу. Лучшего секса у меня не было. Ты потрясающая, от тебя крышу сносит, конечно, здорово. Но пара из нас не получится. Ты была права.
Зоя, наконец, моргнула.
— Максим, уходи.
Он встал, хотел коснуться её ладони, но она резко отдёрнула руку и отвернулась. У двери он оглянулся, посмотрел на её профиль, пытаясь запомнить до мельчайших подробностей: курносый нос в веснушках, шрам на виске и кривоватый зуб, на который он натыкался языком во время поцелуя.
В коридоре он не остановился. Не обернулся, когда его окликнул Антон и брат Зои, отдал халат медсестре, выкинул бахилы в урну и вышел на улицу. Немного постоял с закрытыми глазами, успокаивая пульс, и двинулся к машине.
Сразу не уехал, опёршись бёдрами о капот, закурил и набрал номер мамы. Дождавшись соединения, огорошил новостью.
— Ты переезжаешь к бабушке. Сегодня-завтра вернёшься в Питер, соберешь вещи, не знаю, что там тебе ещё нужно. Сразу же купишь билет обратно. Я уезжаю из Краснодара. Разберусь с пекарней, сдам квартиру и уеду.
— Макс, что ты задумал?
Он оставил вопрос без ответа, сделал короткую затяжку и едва не закашлялся.
— Кто мой отец?
Телефон в руках наполнился напряжённым молчанием. Ольга не торопилась делиться этим знанием. Он буквально видел, как она колеблется и медлит с ответом.
— Кто, мам?
— Я не уверена. Но он явно знал, кто я такая. Возможно Хамелеон, потому и сбежал. Правда, Хамелеоны обычно не посвящены в детали, они рядовые исполнители. Сейчас я склонна думать, что он мог быть почтальоном и видел мою ауру, точнее её отсутствие. Он несколько раз читал мне стихотворение Блока «Незнакомка», а строчку «дыша духами и туманами» повторял не единожды. Я ещё думала, что он романтик, — она протяжно вздохнула, — так что ты задумал, Макс?
Максим вспомнил кулон, найденный в шкатулке. На вопрос не ответил и закончил разговор предупреждением.
— Не оставляй бабушку одну. С твоими приключениями покончено. Теперь ты сидишь дома.
Максим выдохнул струю едкого горького дыма и поднял взгляд на здание больницы, предположительно туда, где располагалось окно Зоиной палаты. Она его, наверное, сейчас проклинает, не плачет, нет. Скорее всего буянит. Антона точно пошлёт, да и брата прогонит. Будет злиться, и ругаться, а номер его, скорее всего, удалит кардинальным методом — разобьёт телефон о стенку.
Он словно воочию видел, как это происходит. Пусть бесится, значит, не будет его искать. Он сам её найдёт, когда узнает больше о Хамелеонах и Бабочках.
Спящие видят будущее, точнее конкретное событие, но не знают, во что в итоге выльется вмешательство даже для отдельного человека. Почтальоны — координаторы, они знают больше, но тоже всего лишь часть чего-то более масштабного. А он, оказывается, вообще не всемогущий, обыкновенный исполнитель, даже хуже — банальное орудие.
Но где-то должен быть режиссёр, тот, кто видит картину целиком и направляет их на определённые развилки, строит реальность по известному только ему сценарию…
Тот, кто знает о Бабочках гораздо больше.
Вот он ему и нужен.
* * *История завершена, вторая книга не планируется. Финал именно такой, и другим я его не вижу.
