Эрика О'Роурке - Избранная

И где-то в этой плачущей массе находилась личность, которая убила Верити.

Кладбище, одно из старейших и самое большое в городе, было сооружено так, что напоминало холмистый английский ландшафт.

Прикрытый кольцом старых дубов, с живой изгородью вокруг, он выглядел зеленым и невероятно свежим. Могила Верити находилась рядом с небольшим прудом. Вода казалась тихой и гладкой, и даже ветер не нарушал безмятежность поверхности.

Когда закончатся поминки и все вернутся к своей жизни, это место вновь станет прелестным и мирным.

Я хотела испепелить здесь все.

Отец Армандо закончил, но я продолжала изучать множество лиц, не уверенная в том, что же я высматриваю. Никто не выглядел подозрительно; это было большое скопление людей, находившихся в замешательстве от горя.

Один за другим они проходили мимо гроба, оставляли на нем белые розы и не решались приблизиться к семье Верити.

Все члены семьи Грей стояли плотной группой, но через пару минут мама Верити подозвала меня и взяла мою руку. — Мо, дорогая. Спасибо, что ты здесь.

— Ну, конечно же, — я старалась не потерять последние силы, когда она обняла меня.

— Ты помнишь мою тетю? Евангелина Мараис, а это Мо Фицджеральд.

Евангелина вежливо кивнула и взяла миссис Грей под руку. Мама Верити так постарела за последнюю неделю, что они выглядели как сестры, а не как тетя и племянница.

Евангелина была сдержанна и элегантна, но казалось, что ее руки дрожали, когда она поглаживала руку миссис Грей, а ее кожа была настолько бледной от горя, что была похожа на пергамент. — Рада тебя снова видеть, Мо.

— Я бы хотела, чтобы это произошло при более приятных обстоятельствах.

В ее голосе звучал легкий оттенок южного акцента, не такой сильный как в бархатистой, монотонной речи Люка, но он все же напомнил мне, что неделю назад они с Верити были в Новом Орлеане.

Определенно она немного знала о планах Верити. Я спрашивала себя, как я могла бы вежливо у нее разузнать, встречалась ли она с зеленоглазым темноволосым врачом, имеющим талант избегать всяческих вопросов, и у которого возможно что-то было с ее погибшей племянницей.

Но это был не подходящий момент.

Четырнадцатилетняя сестра Верити, Констанция, стояла поблизости, обхватив себя руками.

— Я все время думаю о том, что она опоздала на самолет, — сказала она своему отцу; горе явно читалось в ее глазах. Они были такого же глубокого темно-синего цвета, как и у ее старшей сестры, но сильно покрасневшие и опухшие, что у меня снова навернулись слезы. — На самолет из Нового Орлеана, ты знаешь об этом? Поэтому ее нет с нами. Я все время думаю, что она всего лишь опоздала на свой самолет, что ее высадит такси и она снова вернется домой. А все это здесь могло бы быть ошибкой.

Ее отец кивнул и погладил ее по голове. Он был слишком подавлен, чтобы отвечать.

— Как дела, Кон? — Это был глупый вопрос, тот самый, который я всегда слышала от взрослых, но она выглядела настолько потерянной, и такой юной, хотя она всего на пару лет была моложе меня, что эти слова просто сорвались у меня с языка. — Тебе нужно… что-нибудь?

Ее губы скривились, когда она посмотрела на меня. — Не от тебя.

Мистер Грей с извинением взглянул на меня поверх ее головы и положил свою ладонь ей на плечо, чтобы успокоить ее.

Я отошла назад, когда она снова повернулась к нему и он прижал к себе ее с заплаканным лицом.

Может быть, это была естественная реакция, что она была так зла на меня. Я выжила там, где ее сестра не выжила… кто мог упрекнуть ее в том, что она чувствовала себя обманутой?

Она всегда бегала за Верити и за мной, подражала нам, шпионила за нами… и сводила нас с ума. Было такое ощущение, что у меня самой есть младшая сестра. Теперь я тоже ее потеряла.

Я почувствовала себя незваным гостем и отошла назад, чтобы получше рассмотреть толпу. Моя мама и дядя Билли разговаривали с людьми из церкви.

Мама покачивала головой и вытирала глаза, пока стояла с женщинами, а мой дядя находился в окружении мужчин; он казался серьезным и решительным.

Я проскользнула на кладбище, мимо большого впечатляющего надгробия какого-то человека, который умер сто лет назад. Никто не казался неуместным, ни у кого не было таблички с признанием своей вины, и я начала понимать, насколько наивным был мой план.

Разочарованная и изнемогающая от жары я скрутила свои волосы — каштановые и слишком длинные для такой жары — в узел до самого затылка. Влажность превратила тонкие пряди, висевшие у моего лица, в локоны и я раздраженно откинула их в сторону.

Ковальски подошел небрежной походкой и остановился немного поодаль; он читал надпись на надгробии. — Как Вы? — спросил он.

Это был тот же вопрос, что я задала Кон, и попыталась быть вежливой. — Хорошо, спасибо. Разве Вы не должны заниматься расследованием?

— А кто говорит. что я этого не делаю? Насколько я считаю, здесь достаточно подозреваемых. — Он повернулся ко мне. — Кстати, Ваша речь в церкви была очень милой.

— Спасибо. — Моя надгробная речь в действительности была хорошей. Любезной и поверхностной как поздравительная открытка, полная разных клише, чтобы испить до дна жизнь и почтить память Верити.

Это было чудо, что меня не поразил на месте удар молнии, хотя мне казалось, что это более незначительное прегрешение, чем убийство Верити. По-видимому, Бог не наказывал ударами молний, как нас учили.

Ковальски снова заговорил. — Я слышал, Вы хорошая ученица. Вы, вероятно, привыкли выступать перед людьми, не так ли?

— Нет, — сказала я и не отвела взгляд от толпы. Он хотел дать мне понять, что он наводит обо мне справки, чтобы я сделала ошибку и что-нибудь ему рассказала. Мне нечего было рассказывать.

— Послушайте, Мо. У нас в полицейском участке есть пара фотографий, и мы были бы рады, если бы вы взглянули на них. Это фото разыскиваемых преступников, что-то в этом роде. Как насчет завтра?

— Я не думаю, что смогу вам помочь, — сказала я и постаралась, чтобы в голосе присутствовали нотки сожаления. — Было слишком темно, чтобы что-то рассмотреть.

— Никогда не знаешь, — возразил он, — Возможно, фотографии помогут вспомнить. И Вы могли бы узнать кого-то, кого уже однажды встречали, вероятно, у вашего дяди. Или того, кто околачивается в ресторане?

Я закатила глаза и надеялась на то, что солнечные очки скроют это. Со дня смерти Верити, Ковальски намекнул бесчисленное количество раз, что могла существовать связь между убийством и делами дяди Билли.

Я не удивилась. Если твой отец сел в тюрьму из-за махинаций и отмывания денег, тогда на каждого члена семьи будут смотреть через очки-Сопрано.