Шарлин Харрис - Смертельный расчет
- Одна из его шуток, - сказал Дермот с нежностью. - Финтан был великим шутником.
- Но..., - я колебалась, так как не была уверена, как выразить то, что хотела сказать. - Ты понимаешь, что это действительно было неправильным? - сказала я. - Его обман затрагивал всю её жизнь?
- Она согласилась стать его возлюбленной, - произнёс Дермот. - Он был очень увлечен ею. Какая разница, что он делал?
- Это большая разница, - произнесла я. - Если она думала, что она с одним мужчиной, в то время как на самом деле находилась с другим, это и есть огромный обман.
- Но он не причинил никому вреда, не правда ли? После всего, даже ты согласна, что она любила обоих, охотно занимаясь сексом с ними двумя. Итак, - он снова спросил, - какая разница?
Я уставилась на него с сомнением. Независимо от того, как она относилась к мужу или любовнику, я всё ещё считала, что это вопрос морали. На самом деле, я знала, что там было. Дермот, похоже, был не в состоянии увидеть разницу. Хотела бы я знать, мой прадед согласился бы со мной или с Дермотом. У меня было не хорошее предчувствие на этот счёт.
- Мне лучше вернуться к работе, - сказала я, натянуто улыбнувшись. - Пора убраться на кухне. Ты собираешься продолжить ремонт на чердаке?
Он кивнул с энтузиазмом.
- Я люблю машины, - ответил он.
- Пожалуйста, закрой тогда чердачную дверь, потому что я протёрла здесь пыль и мне не хотелось бы заниматься этим снова перед завтрашним вечером.
- Конечно, Сьюки.
Дермот пошел вверх по лестнице, насвистывая. Это была мелодия, которую я никогда прежде не слышала.
Я собрала фотографии, отдельно откладывая те, на которых Дермот узнал брата. Я всерьёз раздумывала над тем, чтобы сделать из них маленький костерок. На чердаке заработала шлифовальная машина. Я посмотрела на потолок, как если бы могла видеть Дермота сквозь доски. Встряхнувшись, я вернулась к работе, но в рассеянном и тревожном настроении.
Когда я стояла на стремянке и крепила плакат "Добро пожаловать малыш" к светильнику, то вспомнила, что должна была ещё погладить скатерть моей прабабушки. Я терпеть не могу гладить бельё, но это необходимо сделать, и лучше сегодня, чем завтра. Когда стремянка была убрана, я достала гладильную доску - в старой кухне она была встроенной - и принялась за работу. Скатерть была уже не белоснежной. С возрастом она приобрела цвет слоновой кости. Вскоре, я сделала её гладкой и красивой, касаясь её, я вспоминала различные торжества из прошлого. Сегодня на фотографиях я видела этот самый кусок ткани, скатерть была на столе или буфете в течение многих Дней Благодарения, на Рождество и во время свадебных вечеринок и юбилеев. Я люблю свою семью и эти воспоминания тоже. Я только сожалею, что остались лишь немногие из нас, чтобы помнить об этом.
И я знала о другой истине, другой реальной вещи. Я поняла, что действительно не ценю чувство юмора фейри, которое сделало ложью некоторые из моих воспоминаний.
К трём часам дня дом был готов к приему гостей. Буфет был задрапирован скатертью, бумажные тарелки и салфетки были наготове, как и пластиковые вилки и ложки. Я отполировала серебряное блюдо и небольшой поднос для сырных палочек, которые я приготовила и заморозила за несколько недель до этого. Я пробежалась вниз по списку. Я была настолько готова, насколько могла.
Если я не выживу сегодня вечером, то боюсь, что детский праздник станет лишним. Должна предположить, что мои друзья слишком огорчились бы, чтобы продолжать торжество, если бы меня убили. На всякий случай, я оставила список с подробным описанием местоположения вещей, которые ещё не достала. Я даже принесла свой подарок для младенцев в плетеной корзине, которую можно использовать как переносную кроватку. Она была украшена большими пестрыми бантами и битком набита полезными вещами. Я покупала вещи для подарочной корзины постепенно. Бутылки для дополнительного кормления, детский термометр, нескольких игрушек, нескольких одеял, кое-какие иллюстрированные книги, нагрудники, пакеты с подгузниками и ткани для использования в качестве слюнявчиков. Странно было думать, что меня не бцдет рядом, чтобы увидеть, как младенцы растут.
Так же странно было чувствовать, что траты не праздник не стали серьезной финансовой проблемой, благодаря деньгам на моём сберегательном счете.
Меня вдруг посетила удивительная идея. Всё сложилось как дважды два. И как только это промелькнуло у меня в голове, я уже была в своей машине и мчалась в город. Странное ощущение посещать Мерлотт в свой выходной. Сэм выглядел удивленным, и всё же был рад меня видеть. Он был у себя в кабинете с кучей счетов перед ним.
Я положила ещё один лист на его стол. Взглянув на него, он спросил упавшим голосом:
- Что это?
- Ты знаешь что это такое. Разве не ты дал мне это, Сэм Мерлотт. Тебе нужны деньги, а у меня они есть. Сегодня ты положишь это на свой счёт и используешь для поддержания бара, пока не наступят лучшие времена.
- Я не могу это взять, Сьюки, - он не поднимал на меня глаз.
- К черту не могу, Сэм. Посмотри на меня.
В коне концов, он сдался.
- Я не шучу. Сегодня, ты отнесешь его в банк, - сказала я, - И если со мной что-нибудь случится, ты сможешь выкупить мой дом в течение, скажем, пяти лет.
- Почему с тобой должно что-то случиться? - лицо Сэма помрачнело.
- Ничего не случится. Я просто хочу сказать. Это безвозмездный кредит, который тебе не обязательно погашать. Я позвоню своему адвокату и передам это, чтобы он подготовил бумаги. Но прямо сейчас, сию минуту, ты идешь в банк.
Сэм смотрел в сторону. Я могла ощущать, как эмоции захлестнули его. Я действительно чувствовала себя прекрасно, сделав что-то хорошее для него. Он сделал столько всего хорошего для меня. Он сказал:
- Хорошо. - Я могу сказать, что это было тяжело для него, как это было бы практически для любого человека, но он знал, что это разумно, что так нужно, и он понимал, что это не благотворительность.
- Это любовное пожертвование, - сказала я, посмеиваясь над ним, - Как то, что мы подавали в церкви в прошло воскресенье.
Только то пожертвование было для миссионеров в Уганде, а это для бара Мерлотт.
- Я верю в это, - сказал он, встретившись со мной взглядом.
Сдержав улыбку, я начала чувствовать себя немного застенчиво:
- Я должна пойти собраться, - сказала я.
- Зачем? - его рыжие брови слились вместе.
- Праздник для Тары, - пояснила я, - Это старая девичья традиция, следовательно - ты не приглашен.
- Я постараюсь не расплакаться, - не двигаясь, сказал он.
- Так ты встаешь, чтобы пойти в банк? - спросила я ласково.
- О, да прямо сейчас. - Он действительно поднялся со стула и, позвонив вниз, дал быстрые указания официантам. Я села в свою машину, в то же самое время он сел в свой грузовик. Я не знаю как Сэм, но я себя чувствовала по-настоящему хорошо.
