Хозяйка Священной Колыбели - Настя Любимка
– Выпрямись, Хранительница!
Голос богов был… жутким, в нем чудился и скрип шин, и даже вой ветра, и что-то похожее на ультразвук39. Он буквально резал слух, а еще от него веяло могильным холодом…
Мне ведь уже не впервые с ними встретиться довелось, но настолько плохо я себя еще ни разу не чувствовала.
Больше боги не говорили, но тела жрецов пришли в движение. Они не повернулись ко мне лицами, нет, но руки, лежащие на плечах Радана, переместились: ладонь Авеша словно пригвоздила его затылок, а рука Шевы печатью легла на лопатки.
В момент, когда обе руки засияли магическим светом (каждая ладонь своим – белым и черным), меня невольно передернуло. Я точно знала, что тело Радана прошило нечто похожее на электрический разряд. Он дергался, открывал широко рот, но с его уст не сорвалось ни звука. Ему не дали такой возможности. Мужчина испытывал муку от вторжения божественной силы в его тело, душу и мозг… И он, простите, обгадился.
Но это словно ни капли не волновало Священную Пару. Вообще, сложилось впечатление, что будь обвиненный праведен и чист, то боли бы при контакте он не испытывал.
Жалела ли я Радана? Хоть самую малость? Сердце Священного Озера поначалу пыталось навязать мне жалость к живому существу, но… Я методично прокручивала в голове память Стейзи. Напоминая Аху и даже себе то, как ее муж обращался с ней за время их брака. Вспоминая каждую ночь, что ей довелось с ним провести. Каждый день, когда она пыталась защитить себя и нерожденных детей, его детей. Каждый крик стыда, отчаяния, боли… Каждую мольбу, просьбу о пощаде и хотя бы об иллюзии покоя. Думая об ее горячих мечтах и надежде. Той самой, что растоптал Радан в зародыше.
Над его сознанием поработал менталист? А что насчет Алайны? Ребенку едва восемнадцать исполнилось, а выглядела она и вовсе на пятнадцать! Или Светлы, которая ублажать взялась моего муженька, пытаясь хоть как-то уберечь дочь госпожи, к которой питала искреннюю любовь и привязанность? Тогда менталиста с ним рядом больше не имелось… Нет уж, менталист привязал его к рыжухе и снял все тормоза, любые ограничения, любые запреты для его гадкой душонки… Напрочь стерев границу между «хорошо» и «плохо»!
Жалость? Милосердие? А он хоть к кому-то их проявил? Ведь ему от рождения дано было гораздо больше, чем остальным!
– Виновен! – в небе грянул гром.
– Виновен! – две ярких молнии ударили рядом со жрецами.
– Виновен! – меня неведомой силой потянуло прямо к Радану.
Чуть ли не впечатав в него! Остановив на расстоянии руки, заставляя всматриваться в ту бездну ужаса, что являл его взгляд. Но было и кое-что похуже. Я отчетливо видела толстую нить, соединяющую наши тела! Мое и Радана!
В самые критичные моменты жизни мой мозг всегда работал не на сто, а на всю тысячу процентов. Вот и сейчас мне хватило секунды, чтобы сообразить:
– это брачная связь;
– связь, установленная добровольно (Стейзи замуж шла и осознавая свое положение – ну как ей думалось, и принимая полностью то, что они теперь с Раданом навсегда вместе);
– все церемонии и ритуалы храма для этого мира – не пустой звук. Они священны, они приоритетны, и они безвозвратны. Иными словами: даже если впоследствии о своем решении пожалеешь (женился не на той, нареченным отцом не того ребенка стал и т.п.), обратной силы любой ритуал, проведенный в храме, иметь не будет;
– следовательно, муж и жена в равной степени отвечают друг за друга пред ликами богов. И им плевать, что в данном мире сила и власть в основном сосредоточена в руках мужчины, и зачастую женщина в подчиненном положении;
– сейчас длани богов (ладно, жрецов, в чьих телах явилась Священная Пара) опустятся на мой затылок и мои лопатки, дабы проверить меня и мои деяния (я, конечно, не лютик полевой, но по сравнению с Раданом самый настоящий ангел). И вот тогда-то они и примут решение. Иными словами, мои хорошие поступки, моя совесть и помыслы в отношении близких могут смягчить наказание для герцога;
– это гарант того, что наказание будет разделено на двоих.
Мразь везучая…
А надо ли мне отвечать за грехи чужого мужика, пусть теперь это тело и мое?
Я соображала очень быстро. Наверное, так быстро еще никогда в жизни ни думать, ни принимать решение мне не доводилось.
«Ах, немедленно отправляйся к Илиасу, огради его от всех ощущений, что может передать магическая связь матери и сына! Немедленно!»
Не будет никакого смягчения Радану! Даже если мне придется пойти наперекор Священной Паре. Даже если мне будет больно и плохо!
Я отчетливо видела нить. Как и то, что она тянулась от души Радана к моему телу. Только к телу! Будем уповать на то, что мне позволят воспользоваться этой лазейкой, простят самоуправство очередным авансом. Лишь бы хватило сил и времени.
Как только я поняла, что Ах выполнил мою просьбу, тут же схватила рукой эту самую нить. Учитывая, что давление не то что никуда не делось, а нарастало с каждым мгновением все сильнее, далось мне это непросто. Как и наложение собственной магии поверх своей ладони, дабы сделать ее острой, как бритва.
Хуже того – позади уже ощущались колебания воздуха от плавных движений жрецов. Боги даром времени не теряли и притянули меня ближе к себе, до предела сократив расстояние между мной и Раданом. Теперь я стояла практически лицом к лицу с ним. А вот затылков жрецов уже не видела, потому что оказалась между их телами, и вращать головой желания не имела.
Я должна успеть!
С силой сжала нить, ощутив, как сердце ускорило свой ритм, а затем по нему будто кто-то резанул. Я покачнулась, вздрогнула, едва не отпустив нить, однако удержалась, понимая, что это только начало. Легко не будет.
Когда нить была перерезана наполовину, на мой затылок легла рука. Тело бросило в пот, давление скакнуло так, что из носа потекла кровь.
«Я справлюсь, я должна!» – мысленно уговаривала себя, понимая, что как только вторая рука ляжет на мою спину, все сделанное ранее окажется бесполезным.
Последний рывок был болезненным настолько, что на миг мне показалось, что моя душа отлетела на грань. Мне даже почудилось, что я вижу себя как бы со стороны.
Окровавленное нарядное платье на дрожащем теле… Кровь текла не только из носа, но и изо рта, ушей и даже
